Одно слово стоит тысячи

Ню Айго покрылся холодным потом. Ведь он сам чуть не схватился за нож, когда узнал об измене Пан Лина с Сяо Цзяном. Он даже подумывал убить сына Сяо Цзяна. И остановили Ню Айго вовсе не Пан Лина с Сяо Цзяном, а его дочь Байхуэй. Между тем у Чжан Чухун и Ли Куня детей не было, так что если Ли Кунь узнает про измену Чжан Чухун, нет никакой гарантии, что он их не прикончит. Оценив дело с другой стороны, Ню Айго снова превратился в прежнего Ню Айго. Вернувшись тем же вечером в Цанчжоу, он провел ночь без сна. Однако эта бессонница была уже совсем иного рода, нежели бессонница с Чжан Чухун. Передумав все на двадцать пять рядов, он отбросил мысли о побеге с Чжан Чухун и вместо этого решил ее бросить. Целую неделю он ее игнорировал. Отправляясь с товаром в Дэчжоу или возвращаясь обратно, он снова стал объезжать Ботоу стороной. И все-таки при сложившихся обстоятельствах Ню Айго был не единственным хозяином положения. Спустя неделю после того как Ню Айго перестал общаться с Чжан Чухун, Чжан Чухун позвонила ему сама:

— Я уже собралась, почему ты до сих пор не приехал?

Ню Айго, пытаясь уйти от ответа, промямлил:

— Еще не придумал, куда можно поехать.

По его интонации Чжан Чухун просекла, что тот решил пойти на попятную, поэтому прямо спросила:

— Это не разговор, что с тобой происходит?

Ню Айго не решился сказать ей правду, а потому ответил:

— Ничего не происходит.

— Увези меня на Хайнань.

— Я же там никого не знаю.

Чжан Чухун разозлилась:

— А как нам попасть туда, где ты кого-то знаешь? — Тут же в трубке послышался плач Чжан Чухун, после чего она резко успокоилась и поставила ему условие: — Если в течение трех дней ты не приедешь, я обо всем расскажу Ли Куню.

Такой ход Чжан Чухун напугал Ню Айго. Он мог бы просто убраться из Цанчжоу и, что называется, умыть руки, однако он чувствовал, что будет виноват перед Чжан Чухун, которая станет его презирать. Казалось бы, черт с ним, с этим презрением, если он все равно больше никогда ее не увидит, но проблема была в том, что его поступок остался бы позорным пятном на всю его жизнь. Из этого тупикового положения Ню Айго спасла его мать Цао Цинъэ. Из провинции Шаньси уезда Циньюань деревни Нюцзячжуан позвонил старший брат Ню Айго Ню Айцзян и сообщил, что Цао Цинъэ заболела, причем заболела серьезно, поэтому он попросил Ню Айго срочно вернуться в Шаньси. В первую секунду после звонка Ню Айго не столько думал про болезнь матери, сколько радовался тому, что у него наконец-то появилась веская причина покинуть Цанчжоу. Ню Айго нашел Цуй Лифаня и объяснил, почему ему нужно уехать. Цуй Лифань отказывался ему поверить, думая, что Ню Айго просто прячется от Чжан Чухун.

— Если ты ее бросил, зачем куда-то уезжать?

К этому моменту Ню Айго уже одолели тревожные мысли о матери, ему было недосуг что-то доказывать Цуй Лифаню. Он собрал свои вещи, добрался до автовокзала и поспешно уехал из Цанчжоу.

8

На четвертый день после того, как Ню Айго вернулся в уезд Циньюань провинции Шаньси, его мать умерла. На памяти Ню Айго Цао Цинъэ никогда не болела чем-то серьезным, кто бы мог подумать, что на этот раз она сляжет и больше не встанет? Целый месяц, пока она болела, Цао Цинъэ не разрешала Ню Айцзяну, Ню Айсян и Ню Айхэ рассказывать об этом Ню Айго. Но спустя месяц, когда Ню Айцзян, Ню Айсян и Ню Айхэ поняли, что жить ей осталось совсем недолго, они все-таки втайне от нее позвонили Ню Айго. Когда Ню Айго приехал в Циньюань, Цао Цинъэ уже увезли в уездную больницу. По пути в больницу она еще разговаривала, а приехав туда, перестала. Наговорившись за всю свою жизнь, Цао Цинъэ наконец умолкла. Старший брат Ню Айго, Ню Айцзян, рассказал Ню Айго, что за день до того, как попасть в больницу, Цао Цинъэ проговорила с ними всю ночь.

— О чем она говорила? — спросил Ню Айго.

— О всякой ерунде. Мы все были в таком трансе, что особо не прислушивались.