Одно воспоминание Флоры Бэнкс

— Что это за мясо? — спросила я у женщины за кофейной стойкой, которая раздавала еду.

— Это кит, — объяснила она. — Хочешь попробовать?

Киты большие. Но я думала, что их не едят. Рыба выглядела мило, как и салат.

— Нет, спасибо, — сказала я. — не надо кита.

— Уверена? Это вкусное местное блюдо.

Киты огромные. Мысль о том, чтобы съесть кусок одного из них, мне не понравилась. Я была уверена, что этого делать не следует. Я не сомневалась, что не есть китов — это правило.

— Нет, спасибо. Я съем рыбу, спасибо.

— Конечно, как хочешь.

Я взяла тарелку и вернулась к своему стулу на верхней палубе. Я сидела и смотрела на лед, на русский город, на удаляющиеся точки, которые были белыми медведями. Я сделала несколько снимков на смартфон. Только на это он теперь и годился, потому что здесь не было ни Интернета, ни сигнала Сети.

Если бы я могла остаться в этом месте навсегда, то была бы всем довольна. Я была бы счастлива.

Прошло много часов, мы возвращались в город, а я этого не хотела. Я мечтала вернуться на этой лодке туда, где белые медведи и где тюлень и маленькие тупики, скользящие над поверхностью воды. Я хотела остаться и с мужчиной, который сказал нам, что медведи до нас не доберутся, и с другими людьми, и с Эги.

— Смотри, — сказала Эги, беря меня за руку. — Смотри, вон там спутниковые тарелки. Видишь?

Я посмотрела туда, куда она показывала. На вершине холма, с той же стороны, что вода и город, стоял ряд крошечных сфер. Они располагались точно на линии горизонта на верхушке заснеженной горы. Они не крошечные, догадалась я, просто они далеко.

— Спутниковые тарелки?

— Да. Ты помнишь, мы болтали с тобой о них, когда ты мне рассказывала о твоем парне.

— Моем парне.

Меня охватил ужас. Я смотрела на руки, но они говорили мне быть нормальной, о медведях и о том, что я на Шпицбергене. Надписи говорили мне быть храброй, и когда я подняла тяжелый рукав пальто, имя «Дрейк» словно выпрыгнуло с кожи и ударило меня в лицо. Я потерла руку, но имя было написано кровью.

Дрейк работал там, где были спутниковые штуки, и я смотрела на них прямо сейчас. Я смотрела на то место, где работал Дрейк. А ведь он был мужчиной, которого я любила. Я только что провела целый день блаженства на лодке, когда мне следовало бы искать его. Я приехала, чтобы найти его, но я этого не сделала.

Я была с ним на пляже.

Это воспоминание начало блекнуть.

Мне захотелось перегнуться через поручни, пусть бы меня стошнило.

— Флора, — Эги коснулась моей руки, — ты в порядке? Что случилось? Прости, если я что-то не так сказала. У меня такое ощущение, что дела между тобой и твоим Дрейком идут не слишком хорошо. Ты приехала два дня назад, чтобы найти его, а он не с тобой.

Я глубоко вдохнула. Мы были почти на суше. Мне захотелось завопить, броситься за борт и поплыть так быстро, как я только могла (едва ли это было бы быстро, если я вообще умела плавать), к этому месту со спутниками. Я бы вскарабкалась на гору и нашла его. Но я не стала этого делать. Если я останусь на лодке, буду нормальной и спокойной, то очень скоро смогу сойти. Я спокойно сойду с лодки, потом побегу и буду делать все, что смогу, только бы найти моего Дрейка. Я найду его, даже если для этого надо будет пройти по этим горам в одиночку. Я найду его, даже если мне придется отбиваться по пути от белых медведей. Я поцеловала его на пляже, но воспоминание начало тускнеть.

Как только мы вернулись на берег, мой смартфон начал пищать. Пришли сообщения. Я просмотрела их, чтобы узнать, нет ли новостей от Дрейка. Но все они были от родителей. Я не стала их читать.

Я первой вышла из лодки и отмахнулась от предложения вернуться в гостиницу на автобусе.

— Я собираюсь найти Дрейка, — сказала я Эги и бросилась бежать. Слишком поздно. Было уже слишком поздно.

Глава 15

Я сидела на краю дороги. Дрейка со мной не было. Дрейка нигде не было.

То, что творилось в моей измученной голове, вышло из-под контроля. Шел снег. Это были дикие джунгли. Дикая Арктика. Все смешалось: прошлое и будущее. Я могла выбирать, в каком времени жить.

Время — странная штука. Оно делает нас старше. Люди используют его для того, чтобы организовать мир. Они придумали систему, чтобы навести порядок в хаосе. Другие люди, все, кроме меня, проживали жизнь по часам и минутам, дням и секундам, но это ничто. С точки зрения вселенной они смешны. Вселенная посмеялась бы над нашими попытками организовать ее, если бы вообще соизволила заметить их.

Время заставляет наши тела сжиматься и приходить в негодность. Вот почему они его боятся. На меня время не действовало. У меня к нему иммунитет. Я знала, что никогда не буду старой.

Я не такая, как остальные. Я могу выглянуть в окно ненадолго, а по людским меркам, пройдет целая ночь. Я могу часами сидеть в одиночестве за столом, глядя на стоящие передо мной хлеб и рыбу. Я могу сидеть и смотреть, пока не пройдут день и ночь, и не придет время для следующего завтрака. И тогда женщина, которая мне нравится, подойдет к моему столику и сядет со мной рядом. И окажется, по меркам людей, что прошло всего две минуты.