Одноглазые валеты

– За то, что тебе хватило мужества признать – мы, женщины, действительно более опасный пол.

Он загладил волосы назад.

– Ты ставишь меня в полный тупик.

– Отлично.

Она тихо закрыла за собой дверь.

Крошечные, ярко одетые фигуры кружились в калейдоскопе цветов. Гладкий приклад ружья касался его щеки. Затылком он чувствовал ее теплый взгляд. Он судорожно сжал ружье, и пули полетели из ствола, словно лучи света. Маленькие Тахионы разбивались и умирали.

Мужчина подавал ему гигантскую игрушку. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Гордость и любовь в ее глазах согрели его. Она протянула руку и погладила его по щеке, расстегнула молнию на его брюках, вытащила его пенис. Ее горячие губы обхватили кончик его члена. Его сердце сжалось в тугой болезненный мячик.

Горячая липкая сперма вылилась ему на живот. Блэйз подскочил в кровати, его дыхание было хриплым и учащенным.

Коди, Коди, Коди.

Коди как раз уходила, когда Блэйз и Крис вернулись домой. Она поцеловала Криса в щеку, сняла с Блэйза кепку «Доджерс» и взъерошила ему волосы. Его словно ударило током, и он уставился на нее неприличным, пылающим взглядом. Блэйз удовлетворенно заметил, что она быстро отвернулась, чтобы взять сумку и портфель для бумаг.

– Ладно, дикари, мне пора в больницу. На столе шоколадный пирог, а еще в холодильнике кола, так что никаких отговорок по поводу учебы. Столько сахара должно хватить вашим мозгам на целую неделю.

– Хорошо, мам.

– Блэйз, ты в порядке? – спросила Коди, уже открывая дверь. – Ты смотришь на меня так, будто у тебя приступ запора.

Щеки Блэйза загорелись, а его фантазии увяли так же быстро, как и его внезапно ослабший пенис.

– Все хорошо, – пробормотал он.

Она закрыла за собой дверь, но аромат ее духов все еще остался у него в волосах. Крис уже ушел на кухню, где отрезал себе два огромных куска шоколадного пирога.

– Алгебра, – сказал он, как только вошел Блэйз. – Ты ее понимаешь? Почему нам вообще нужно ее понимать?

– Тебе, может, и не надо, а мне – да. Это первые шаги к высшей математике и тригонометрии, а все вместе они необходимы для путешествий в космосе. У нас есть космический корабль, который когда-нибудь станет моим. Я должен знать, как им управлять.

– Это так круто, – пробормотал Крис, пережевывая кусок пирога. – Космический корабль, да еще и дедушка-пришелец.

– Это не так уж здорово.

Крис в удивлении уставился на него.

– Да ты прикалываешься. Что может быть лучше?

– Жизнь, которая была у меня прежде. – Блэйз аккуратно срезал сахарную глазурь и убрал ее вилкой. – Никакой школы, никакой домашней работы, никаких убери в своей комнате. Мой отец всем этим занимался. Дядя Клод говорил, что я слишком важен, чтобы отвлекаться на обыденные вещи.

– У тебя есть отец? – искренне удивился Крис.

– Да, конечно.

– И… где же он?

– В тюрьме во Франции.

– Почему?

– Он террорист. Тахион засадил его за решетку.

– Это здорово.

– Почему? – спросил Блэйз.

– Потому что… ну… потому что…

– Крис, быть террористом – круто.

– Правда?

– Ты всегда в бегах. Постоянно меняешь дома. Пароли, ночные встречи с оружейниками у реки. Всегда на шаг впереди тупых шпионов. Всегда идешь не той дорогой, которую выбирают обычные люди.

Им нужно спешить на работу или в школу. На Монмартре[83] мы наблюдали за художниками, ели пирожные в кафе на Левом берегу. Мы ходили по музеям, и он все рассказывал мне о художниках, о нашей истории. «Vive la France»[84], часто повторял он, а затем смеялся и обнимал меня.

– Кто?

– Дядя Клод.

– Он что, тоже террорист?

– Да.

– Что с ним случилось? Он в тюрьме, как и твой папа?

Очень спокойно Блэйз ответил:

– Нет, он мертв. – Блэйз разминал пирог и смотрел, как глазурь раздавливается зубцами вилки. – Думаю, это мой дед убил его.

– Блэйз! – Крис широко раскрыл глаза, уголки его рта были запачканы шоколадом. Из-за этого он выглядел по-нелепому юным и действительно глупым.

– Я очень нравлюсь твоей маме, – сказал Блэйз, внезапно меняя тему. Он устал говорить о прошлом. Мысли об этом его печалили. Злили.

– И?

Непонимание младшего привело Блэйза в гнев. Схватив Криса за волосы, он дернул голову мальчика-человека назад.

– Она хочет меня! Она меня любит!

– Ты с ума сошел! – крикнул Крис. – Ты просто ребенок. Как и я. Ты мне как брат, только когда ты так себя ведешь, я не хочу, чтобы ты был моим братом.

– Мы никогда не будем братьями. – Блэйз говорил спокойно, в его разумности звучали нотки опасности. – Для нас стать братьями… означало бы, что Коди и мой дедушка…

– Это может случиться.

Блэйз снова набросился на Криса, схватив его за горло своими длинными, тонкими руками, но не применяя силы.

– Нет, – тихо сказал он. – Этого не случится.

Он отпустил Криса и вышел из квартиры.

– Тахион, нам надо поговорить.

Пришелец поднял взгляд от микроскопа. Моргнул, чтобы убрать лишнюю влагу, скопившуюся в глазах из-за концентрации на слишком близком предмете. Беспокойство женщины взволновало его, несмотря на ее ровный тон и спокойное выражение лица.

– Коди.