Одного человека достаточно

Стелла была дочкой деревенского парикмахера и вот уже два года женой Этьена. Они что, будут держать кафе вдвоем?

– Может быть, мне кто-нибудь расскажет, что теперь будет?

Этьен был готов взять на себя бумажную работу в «Бельведере». Стелла продолжит работать парикмахером: глупо терять сразу две постоянные зарплаты. Они будут жить над кафе: из-за переезда родителей там освободится достаточно места.

– Что касается практической части, – сказала мама, – я рассчитываю на тебя, Вилфрид. Поговоришь с Бетти, она неплохо справляется за стойкой. Так ты сможешь пока продолжать участвовать в гонках.

– Пока?

– Ты же не собираешься ездить до ста лет?

Бетти смотрела на меня, сияя.

– Я уже начала бояться, что ты никогда не спросишь.

Свадьба.

Она хотела замуж. Еще одна жизнь. А у меня уже сейчас в голове нет свободного места.

– Ты же знаешь, что я буду участвовать в Туре?

– Именно! Я буду очень тебе нужна. Ты можешь на меня рассчитывать. В горе и в радости, Вилфрид.

Она рассмеялась.

– В баре говорят, что мы будем красивой парой.

– Так и говорят?

– Почему ты выглядишь таким испуганным? Ты меня что, не любишь?

– Ну конечно, люблю! Зачем ты спрашиваешь?

– Я тебя совсем не вижу.

Да о чем она говорит? Она виделась со мной каждый день. Каждый. Может быть, мне стоило больше показывать это ей, может быть, она только этого и хотела. Брать ее на прогулки. Пройтись с ней до моря. Нужно было иногда это делать. Я посмотрел на нее с самым радостным видом.

– Знаешь что, Бетти, давай-ка обсудим дату.

– Ради бога, Вилфрид! Ты что, хочешь вставить меня в свой план тренировок? В начале лета будет четыре года, как мы вместе. У большинства пар уже есть дети.

– Дети?

Она печально посмотрела на меня.

– Или ты не хочешь детей?

Я позвонил в дверь, мама открыла.

– Как ты, ма? Как папа?

– Хорошо, насколько это возможно, – ответила она тихо; указала на спальню, прижала палец к губам.

– Что тебя тревожит, мальчик мой?

– Она хочет замуж, ма.

– А чего хочешь ты?

Я пожал плечами.

Мама встала, поставила бутылку джина на стол и налила мне порцию.

– Мам, я не пью.

– От одной ничего не будет.

Она вздохнула.

– Тебе надо вот что спросить у себя самого. Прежде всего, от чего твое сердце начинает биться чаще? Когда ответишь, ты должен начать действовать. И нет, я не скажу тебе, что нужно делать. Ты уже взрослый, Вилфрид.

Я стал взрослым. За одну секунду.

– Не впадай от этого в панику, – сказала она. – По возрасту ты уже три года как совершеннолетний.

Всю ночь я лежал, глядя в потолок. Словно там могло быть написано, от чего мое сердце будет биться быстрее. Может, мне закрыть глаза, чтобы в голове пронеслось все, чего, как я предполагал, мне хотелось. Гонки? Бетти? Дети? Двое. На двоих меня хватит.

У меня вырвался глубокий вздох.

Если со мной будет Бетти, меня на все хватит.

– Дата свадьбы, говоришь?

Ферплаатсен покачал головой.

– И речи быть не может. Ты не сможешь участвовать в гонках и думать о свадьбе. Ты что, не видишь, каким дураком она тебя делает? Думаешь, на свадьбе она остановится? Она хочет детей, говоришь? Ну так ты ни на одну гору не заедешь, если тебя начнут будить по десять раз за ночь. Ты же видишь, какие плохие результаты показываешь, когда дома проблемы? Пусть тебя утешит, что большинство гонщиков страдают от этого. Но сейчас тебе нужно собраться. Ты вообще представляешь, сколько денег на тебя поставлено, сколько народу мечтает занять твое место? У тебя впереди вся жизнь, чтобы жениться, а в Туре ты участвуешь прямо сейчас. Если твоя Бетти этого не понимает, она тебе не подходит. Мальчишка, совсем мальчишка. Я с самого начала предупреждал, что так будет, только сильные женщины выдерживают жизнь с гонщиком.

Бетти была сильной, она выдержала целых четыре года. И выдержит еще, потому что когда-нибудь потом мы поженимся, родим двоих детей, если надо, четверых, или даже шестерых, если это сделает ее счастливой.

Она поливала цветы, когда я вошел.

– Ты хочешь мне что-то сказать.

Чем дольше я говорил, тем неподвижнее она становилась. Когда я закончил, она поставила лейку на стол, скрестила руки на груди и взглянула на меня.

– Я смирилась с тем, что ты спрашиваешь совета у своего тренера. Но обсуждать с ним наши личные дела? Он в тебя много вложил, говоришь? А я что, по-твоему, делала?!

Я еще никогда не видел ее в такой ярости.

– Может, ты будешь ездить еще десять лет, Вилфрид, но женишься ты на всю жизнь. И не смотри на меня так жалобно, я всегда знала, что ты любишь свои гонки и что больше ты ничего не умеешь. Может быть, ты и прав и действительно больше ничего не умеешь.

– Бетти. Я ничего другого не хочу, кроме твоего счастья…

– Если позволишь, дам тебе совет, Вилфрид: прежде чем опять положишь глаз на какую-нибудь девушку, сперва повзрослей, а то мне уже жалко бедную дурочку.

Дверь захлопнулась за ее спиной.

Я рухнул на стул, обхватил голову руками и глубоко вздохнул.

Кто-то кашлянул.

На пороге стоял Этьен. Он молча смотрел на меня.

– Она ушла.

Он кивнул. Помолчал.

– Через полчаса надо открывать кафе, – сказал он потом.