Одного поля ягодки

Лариков вскинул на меня глаза, исполненные удивления, а Катя проговорила:

— Какая песенка веселая!

Я зло рассмеялась.

— Она вообще-то называется «Нарисуй все черным», — мрачно сказала я.

— Почто у нас такая смурь на душе? — поинтересовался Ларчик, почувствовав, как я в данный момент раскрашиваю окружающий меня мир в черный цвет.

— А вот не коснулась нас любовь, — развела я руками, чувствуя свою вредность. — Вот промчался Амур мимо… Посему на вещи мы еще можем смотреть нормально. Без розоватых отблесков луны — увы, увы, увы!

— Что узнала? — нахально спросил мой ленивый и влюбленный босс самым что ни на есть благодушным тоном.

— Ни-че-го, — развела я руками. — Я просидела в кафе за чашечкой турецкого кофе, наслаждаясь обществом Ванцова.

— Как это?

Ну вот вам, пожалуйста! В глазах босса появилось недовольство. Ах простите, досточтимый сэр! Я совершенно забыла, что бездельничать могут лишь лорды, а нам-с, простым смертным, надо бегать по городу, отыскивая то, что так хотелось скрыть вашей пассии!

Ничего этого я, разумеется, вслух не произнесла. Вложив во взгляд как можно больше презрения, я медленно проговорила:

— Я бы хотела кое-что узнать у Екатерины. Например, что это была за афера с квартирой?

Она дернулась. Ага, значит, мы сей факт не обнародовали совсем не по забывчивости, а по странной, пока еще не понятной мне нужде!

— Но…

Она молчала, огорченно уставившись в пол, и при этом уголки ее губок начали предательски подрагивать. Бедная девочка! Попалась ей эта коварная мучительница Александра! Нет чтоб Ларчик один был! Он и вопросов бы не задавал бестактных. Кстати, он и теперь сверкал на меня очами с крайним недовольством. Я сделала вид, что ничегошеньки не замечаю, вот такая тупая попалась!

Наконец, поняв, что никто ей тут не поможет, а ответа на вопрос я жду, она подняла на меня свои печальные глаза и прошептала:

— Это давняя история. И она не имеет к этому никакого отношения.

— Катя, давай договоримся, что я буду решать, что к чему имеет отношение. В противном случае, если и дальше ты будешь продолжать скрывать какие-то моменты, я просто предложу заняться поисками сестры тебе самой. Я не могу работать, когда какие-то подробности всплывают из уст посторонних людей. Это похоже на ловлю ветра и сплетен. Ты хочешь, чтобы мы нашли твою сестру?

— Да, — кивнула она, упрямо смотря в пол и не переставая теребить краешек шарфа, всем своим видом напоминая мне двоечницу, не выучившую, как всегда, урока, но надеющуюся разжалобить учительницу кротким и несчастным видом.

— Тогда рассказывай все в подробностях, — сказала я, откидываясь на спинку кресла и доставая сигарету. — Я внемлю.

— О чем рассказывать? — спросила меня «ходячая невинность».

— О своих любовниках, наверное, — вздохнула я. — Или о курсе акций на бирже… Катя, мы долго будем играть в эту непонятную игру?

— Саша, я… не понимаю!

Я устала!

Поднявшись, я махнула рукой.

— Все. Ищи Вику сама. Или вот с Ларчиком. Я больше по гололеду таскаться с дурацким видом не буду.

— Ходи с умным, — не вовремя сострил Лариков.

Ох, как бы я его сейчас… Вот этим самым подносиком, не страшась того, что чашки все по полу разлетятся!

Я вперила в него огненный, испепеляющий взгляд.

— Андрей Петрович, — холодно сказала я. — С умным видом будете разгуливать вы. А я буду тут распивать кофе с клиентами и предаваться романтическим мечтаниям. Потом, когда вы принесете мне все, что вам удалось выяснить от невразумительных свидетелей, которые куда меньше осведомлены, чем наш таинственный и загадочно молчаливый клиент, я, так и быть, постараюсь все это проанализировать. Вас это устроит?

— Александра Сергеевна, — ответил он мне в том же тоне. — Я, конечно, все это могу сделать, но возникает вопрос — зачем тогда я плачу вам деньги?

— А зачем же тогда вы их платите себе? — не растерялась я. — Тогда платите все мне, я буду молча страдать. Так как у нас с квартирным вопросом, Катя? Или мы расстаемся, предоставляя себе полную свободу от общения друг с другом?

Она смотрела на меня с таким видом, будто я собираюсь ее пытать. Вот только дыбу сейчас установлю. В общем, она явно собралась упасть в обморок. И почему ее так взволновал квартирный вопрос? Что это, запрещенная тема?

— Сашенька, — вкрадчиво начал Лариков, в глазах которого я сейчас являлась личным врагом, так как осмеливалась приставать к этому восхитительному существу. — Не кажется ли тебе…

— Не кажется, — оборвала я его.

Они меня утомили!

— Мне кажется, что мой рабочий день подошел к концу, — сообщила я, одеваясь. — Время уже шесть, а за сверхурочные мне никто не платит. Кроме того, вам и без меня тут неплохо, поскольку, как я начинаю подозревать, интерес к пропавшей Вике вас уже больше не донимает!

Вот уж поистине — «любовник возлюбленной даме под стать»!

Интересно, почему все мужчины становятся такими кретинами при виде ненатуральных женских слезок?

* * *

Я шла по улице, медленно остывая и приходя в сознание. И чего я так разозлилась? Идиотское поведение — вообще мужская прерогатива! Пускай себе теряет рассудок!