Одной дорогой

Но Асель не двигалась с места, в упор глядя на монаха, сидевшего в углу со своим бесчувственным братом на руках; Оди даже не повернул голову, чтобы посмотреть, что произошло. Он очнулся, только когда третий монах, осознав, что просить бесполезно, решил сам спуститься за водой. Спотыкаясь на каждом шагу, он с трудом дошел до двери, где силы совсем покинули его, и он сполз на пол, рефлекторно хватаясь за дверной косяк ослабевшими пальцами.

Оди с удивлением посмотрел сначала на Асель, которая совершенно спокойно втаскивала Брата Скорби из коридора обратно в комнату и не менее хладнокровно засовывала его ноги под кровать, чтоб не мешались в проходе, потом перевел взгляд на первого монаха, который к этому моменту тоже завалился на бок.

— Асель! — прохрипел Оди, нервно оглядываясь по сторонам. — Что с ними? Они?.. Ты?..

— Спят они, — произнесла Асель с довольным выражением лица. — Добро пожаловать обратно в наш паршивый, но настоящий мир!

Степнячка радостно обняла инженера, который все еще стоял на коленях и неотрывно глядел на Сигвальда. Оди искренне не понимал, как можно быть такой веселой, когда в комнате лежит тело твоего друга.

Вдруг его глаза округлились, сердце ушло в пятки. Несколько судорожных вдохов, и Оди чуть было не лишил Асель слуха истошным душераздирающим воплем. Степнячка от неожиданности бросила Оди и тот, опустившись на пятую точку быстро-быстро пополз назад и вскоре уперся спиной в стену. Расширившиеся от ужаса зрачки впились в одну точку, крик срывался в хрип.

Обернувшись, Асель увидела Сигвальда, с трудом стоящего на ногах и пытающегося сфокусировать взгляд.

— Сядь! Тебе же сказали, нельзя сразу вставать! — крикнула Асель северянину, который не стал спорить и послушно опустился на кровать, где только что возлежал, не подавая признаков жизни. — Оди, ты чего? Все в порядке!

Но Оди, судя по всему, не верил и продолжал вопить до тех пор, пока в комнату не вбежал молодой парень с кружкой в руках. Отстранив Асель, он буквально насильно влил в инженера содержимое кружки.

— Тише, тише… Вдох-выдох, вдох… — приговаривал он, отсчитывая бешено скачущий пульс инженера.

— Оди, Оди, — Асель держала его за руку и гладила по щеке, пытаясь успокоить. — Все хорошо! Сигвальд живой, просто пришлось притвориться, чтобы выиграть время…

— Ты его даже не предупредила? — спросил воин, обдирая с лица тонкую восковую пленку.

— Я сказала настолько прямо, насколько можно было! А тебя кто просил вставать? А если б у него сердце остановилось?! — огрызнулась Асель.

Инженер был в самом деле близок к разрыву сердца, но, к счастью, успокоительное, которое дал ему Фимал Понн Леге, прибежавший из соседней комнаты на истошный крик, подействовало быстро. Теперь Оди сидел на полу, тяжело дыша, и переводил взгляд с успокаивающей его Асель на Сигвальда, внезапно оказавшегося живым, а с него — на медика, проверяющего состояние монахов.

— Вы идиоты… — прошептал Оди.

— Вот она, человеческая благодарность, — ухмыльнулся Сигвальд.

Еще не отдышавшийся Оди порывисто встал и, двумя шагами покрыв расстояние от стены до кровати, остановился перед «восставшим из мертвых».

— Ты… ты хоть мог меня предупредить? Хоть бы пальцем пошевелить?

— Чтоб ты заорал раньше времени и испортил весь план? — спросил Сигвальд, снова поднимаясь. — Не мог. Я вообще спал.

Оди не знал, что ответить. Помедлив минуту, подбирая слова, он с нервной улыбкой обнял друга.

— Дать бы тебе по морде, артист хренов…

— Опять по морде? Только же все зажило! — смеялся северянин. — Не сердись, дружище, все уже позади.

Когда Оди отпустил Сигвальда, на лице инженера появилось выражение вселенской тоски.

— Ты простишь меня за то, что я… за то, что я сделал? — спросил он, устремив взгляд в пол.

— А что ты сделал? — с опаской переспросил воин, у которого появились опасения, что он не знает чего-то важного.

— Тот мальчик в таверне… я убил его. Это была случайность! Я не хотел!

— Лайхал что ли? С ним все в порядке — ты ему только ухо отстрелил.

У Оди опустились руки.

— Ухо? Так я чуть не покончил с собой и ушел к Братьям Скорби из-за уха? Я кретин, мнительный кретин.

— Все не так уж плохо, старина, — говорил Сигвальд, пока студент-медик снимал ему повязки. Кость уже зажила и северянин теперь мог свободно владеть рукой. — Если бы не монастырь, тебя уже давно схватили бы.

— Извините, — нерешительно перебил его Фимал, закончив свою работу. — Можно я уйду? Я сделал все, что от меня требовалось…

— Я провожу, — сказала Асель, открывая дверь и выпуская юного лекаря в коридор.

— Из-за твоего самопала стража подняла такой переполох! — продолжал Сигвальд. — Не поверишь, чтоб тебя найти, полгорода чуть вверх дном не перевернули — видать, очень им твоя стрелялка понравилась. Да и сейчас поиски продолжаются. Правда, не так активно, но по старым местам лучше не соваться.

— А Амала? Как она, что с ней? Я должен ее увидеть!