Одной дорогой

— Ну, что случилось? — спросил алтургер уже мягче.

Вояка мялся с ноги на ногу, не зная, что ему делать — с одной стороны, был приказ молчать и никого не пускать, с другой — молчать уже не было сил. Наконец решившись, он шепнул Кеселару, который вызывал у него какое-то подсознательное доверие:

— Да вот, демгард случился, — он ткнул пальцем через плечо на дверь.

Алтургер прислушался.

— Безмозглые скоты! Я вам деньги давал, чтоб вы охотников за головами наняли, а не воров! Где мои деньги? Где эти ублюдки? Где, я вас спрашиваю?! Вы мне за всю вашу поганую жизнь не отдадите этот долг! Я вас крысам скормлю в подвале! И этого будет мало! Не-ет, я вас, двух идиотов, за ребра на крюки повешу, будете висеть, пока не подохнете!..

— Ну это уж ни в какие ворота!.. — прошипел Кеселар, наслушавшись монолога Бериара.

— Ваша светлость, ну нельзя! Демгардский приказ! Ну обождите немного, он сам выйдет! — умолял солдат алтургера, вцепившись в свою алебарду.

Но это не могло остановить Кеселара, который уже начал выходить из себя. Он оттолкнул от входа солдата, не посмевшего применить силу, и распахнул дверь.

— Какого черта?! — Бериар в удивлении смотрел на рыцаря, стремительно приближающегося к нему. — Я же приказал никого не пускать!

— Господин, я пытался… Но алтургер же… Кеселар же… — пытался оправдаться солдат, бегущий вслед за нарушителем спокойствия.

— Да вижу, что Кеселар! Ты слово «никого» понимаешь? Толку с тебя, как с козла молока! Пшел вон, чтоб я тебя не видел! — крикнул он на солдата, который ни секунды не помедлил с выполнением приказа.

Алтургер остановился в двух шагах от красного от бешенства Бериара и огляделся вокруг. Слева от него, вжимаясь в стену, стояли еще два солдата. Они были безоружны и бледны, видимо, идея с крюками им не нравилась.

— Может хватит уже? — спокойно произнес Кеселар, сложив руки на груди. — Долго еще будешь ловить ветра в поле? По-моему, уже ясно, что затея бессмысленная.

— Твоего мнения никто не спрашивает. И нечего заступаться за этого недоноска, — отвечал демгард с раздражением, подразумевая Сигвальда. — Ну, чего уставились? Живо доспехи сняли! — приказал он перепуганным солдатам.

Кеселар чувствовал, как внутри у него все закипает, совсем как в первое утро после побега Сигвальда. Но сейчас, глядя как бедные солдаты пытаются расстегнуть ремешки на своих доспехах, он понял, что уже не может может уйти как тогда, молча хлопнув дверью. Он приказал солдатам остановиться, те замерли в удивлении.

— Что за черт, Кеселар? — Бериар негодующе развел руками.

«Надоело твое самодурство, сукин ты сын. Не могу больше. Хоть режьте — не могу. Гори оно все синим пламенем» — подумал алтургер, но вместо этого произнес ледяным голосом:

— Если ты будешь увечить своих людей в угоду твоей дурости и жестокости, то на будущую войну ты пойдешь один, ибо никто не станет тебе служить.

Произнеся фразу, Кеселар понял, что получилась она совершенно не такой, как он представлял ее себе. Однако эффект она все же произвела значительный.

— И это мне говорит бастард, который не смог управится даже с оруженосцем? — демгард презрительно фыркнул. — Я не нуждаюсь в советах нищих слабовольных ублюдков.

Не меняясь в лице, Кеселар вплотную подошел к Бериару. Только его глаза, имевшие обычно выражение усталости и печали, сейчас совершенно преобразились — ясный холодный взгляд, полный ненависти, сверлил Бериара. Еще секунда — и тяжелый кулак Кеселара ударил в лицо демгарда, сломав ему нос.

Ошалелый Бериар сильно покачнулся, чуть было не потеряв равновесие, и сделал несколько шагов назад, зажимая ладонью разбитый нос, из которого хлестала кровь.

В зале повисла тишина, нарушаемая только шумным дыханием всех собравшихся. Кеселар снова медленно подошел к Бериару, держа руку на рукояти меча. Демгард со страхом смотрел на длинные худые пальцы, измазанные его кровью, с побелевшими от напряжения костяшками. Он понимал, что в случае чего защититься сам он уже не сможет, что солдаты, наблюдавшие за сценой, ему тоже не помощники, а кликнуть кого-нибудь еще он не успеет.

— Отрубить бы тебе поганую твою башку, — тихо и четко произнес Кеселар. — Да руки в братоубийстве марать не хочется.

— Ты в своем уме, Кеселар? — только и смог сказать демгард.

— В своем. Ты нанес мне оскорбление, за которое в случае огласки я буду вынужден вызвать тебя на дуэль. Или хочешь начать прямо сейчас? — спросил алтургер, на два пальца вытащив меч из ножен.

Бериар не хотел начинать ни сейчас, ни позже — старый рыцарь был одним из лучших фехтовальщиков Норрайя, и в определенных кругах даже ходила шутка о том, что дуэль с Кеселаром — самый надежный и изысканный способ самоубийства.

Видя, что демгард признал свое поражение, старый рыцарь уже развернулся было, чтобы уйти, но не успев сделать и пары шагов, услышал тихий шепот одного из солдат:

— Ну все, брат, пиши пропало. После того, что мы тут видели, он нас не то, что на крюк подвесит, он шкуру живьем сдерет и в масле сварит… Ох, угораздило же нас…

— И не говори, живыми точно не уйдем.