Одноклассники Квадратного стола

— Жизнь меня неслабо потрепала, — в ее голосе слышались нотки восхищения. — Толик, подлец, расстарался. Как я объясню дражайшему супругу эти лохмотья? — она перебирала пальцами бахрому. — Местный сумасшедший бегал по лесу с бензопилой, а я подвернулась под его хозяйственную руку. Одна радость — подкладка крепкая, не подвела, хотя, с вещью можно проститься.

— Заштопай. Художественно, — не поворачивая головы, отозвался Галл.

— Очень умно, — осклабилась Войтовская и продолжила рассуждения. — И брюки тоже отправятся на помойку. Скажу, что у зверя были страшные клыки. Андрей, в ваших джунглях кабаны водятся?

— Не встречал.

— Тогда свиньи. Предположим, рано утром я встретила дикую свинью Толика… — Войтовская на ходу правила сюжет.

— Нашел Полину в ресторане. Завтракала в одиночестве. Вопрос о Германе сочла неделикатным и отказалась отвечать.

— Получается, у артиста нет алиби, — влезла Яна. — Насчет Толика спросил?

— Спросил. Она его утром не видела.

— Увидишь его, как же! Рембо прячется в горах.

Галл недоверчиво фыркнул и покачал головой.

— У него здоровья не хватит столкнуть тебя вниз, — обернулся Андрей.

Яна прищурилась, ухватилась обеими руками за передние кресла и подергала их, привлекая внимание к своей взбешенной особе.

— Знаете, что я вам скажу? Вы его выгораживаете! Вдвоем станете убеждать, что Толик — золотой парень, душа у него ранимая и чувствительная, а вниз я скатилась по собственной глупости!

Оля открыла глаза и успокаивающе похлопала подругу по ноге. Та враждебно отодвинулась:

— Больно!

— Что Луиза думает о поведении Толика? — спросила Оля.

— Времени не было ее искать. Хватило мороки с Полиной. Она игнорировала мои вопросы, зато выкрикивала свои.

— Агнец божий Толик сначала со слезами на глазах придушил няньку Луизу, а потом занялся нашим перевоспитанием. Правда этому никто не верит, — задиралась Яна.

Автомобиль въехал на пустынную автомобильную стоянку и остановился у бордюра. На территории пансионата царила сонная тишина. Водитель обернулся к подругам:

— Что делать будете?

— Под душ, — коротко ответила Яна, распахивая дверцу. — Потом обольемся зеленкой, обклеимся пластырем, возьмем костыли и — вперед, за новыми впечатлениями. До поезда уйма времени.

 — Голодные?

Яна закатила глаза и презрительно фыркнула. Кто о чем, а мужчины о еде.

— Мы больные, — вздохнула Оля. — Борис, ты обещал мазь чудодейственную от ушибов и еще каких-то медикаментов.

— Сейчас принесу, — буркнул доктор и первым покинул автомобиль.

Дальше наступила болезненная процедура извлечения тел из кресел, с охами, вздохами и нелестными поминаниями виновника бед.

— На все про все — час пятнадцать, — безжалостно заявил Андрей. — В девять тридцать жду вас в ресторане, а в десять дружным коллективом едем смывать грехи.

Обе дамы в этот момент неспешно продвигались вдоль стены пансионата.

— В церковь? — без энтузиазма восприняла программу дня Оля.

— В местный ад. И берите купальники. Там кипящие котлы, смола, черти. Думаю, быстро выздоровеете.

Он обогнал заинтригованных женщин и скрылся за углом строения.

— Смола и черти? — уточнила Яна у подруги. Та пожала плечами. — Похоже, новые истязания для нас придумали. Какие-то одноклассники у нас недобрые, не находишь?

— Нахожу, что я больная.

— Я тоже. Мы смахиваем на парочку добрых старых ипохондриков.

— Только теперь вспомнила, что в детстве мы часто попадали в переделки, и все по твоей милости. Спрашивается, что изменилось за годы? Да, ничего! Девочка-большое приключение превратилась в женщину-катастрофу!

Прижимая к груди многострадальную ветровку, Яна боком спускалась по лестнице и раздумывала об излишней прямолинейности подруги. Она с тоской поглядывала на коттедж и вспоминала о родном доме. Там ждут ее милые дети, не рукоприкладствующий супруг, немножко ворчливая свекровь.

— Давай сбежим? Да ну их всех! — предложила она.

Оля грустно улыбнулась.

— С превеликим удовольствием. Но, во-первых, наши поезда вечером, а во-вторых, тебе надо публично объясниться. Так что поторапливаться.

— Во-вторых — меня сильно пугает. Ненавижу оправдываться!

Прихрамывая, она преодолела лужайку, взобралась на крыльцо и жалостливо затянула:

— Я еще сердилась, что дверь купейная не открывалась. Это высшие силы предупреждали, что не надо мне сюда ехать.

— Суеверная авантюристка.

— Необычно звучит, — встрепенулась Яна.

Шаловливая жизнь-зебра, сменила черную полоску на белую и перешла с бешеного галопа на размеренный аллюр. Контрастный душ, чудо-лекарство от господина доктора и короткий отдых оказали целительное действие на боевых подруг: гримасы боли сменились улыбками, а упомянутые костыли вообще не понадобились.