Однокрылый

— Ну, там: «Крылышки мои отдать любимому племяннику, платьице — дочке брата второй жены приятеля лучшей подруги. Саму положить в банку и залить медом, а затем выставит на всеобщее обозрение».

— Все бы вам зубоскалить Мастер, — из-под капюшона вылетела маленькая, зеленая искорка. — Со мной все в порядке. Я в этом состоянии неуязвима для физического урона!

— Так вот ты какой — цветочек аленький! — я с кряхтением перевернулся на живот, пытаясь понять, целы ли руки-ноги, разглядывая среди порядком поредевших бафов и прочих навешанных на меня эффектов иконку с лежащим на земле человечком. — Кажется я тоже почти в порядке. Знаешь, что красавица…

— Да Мастер Вальдер! — зеленый огонек подлетел к моему лицу.

— Я тут упал, как мешок с де… с экс… в общем… Это было громко, а я пока не в состоянии даже сесть. Взлети-ка над травкой, да посмотри, не заинтересовались ли нашими скромными особами плохие дядьки. А то прирежут ведь!

Мне очень повезло в том плане, что упал я в самую гущу осоки, которая в этом неизвестно где расположенном диком краю вымахала под метр высотой и была сочной, почти изумрудного цвета, густой, словно шерсть персидского кота. По звездному небу плыли облачка, ясный глаз луны, взирал на меня и кажется даже нагревал темную ткань плаща. В тихо шумящем еловом лесу чирикали какие-то птахи.

Зеленый огонек пару раз мигнул, потемнел и увеличился, принимая форму маленькой девушки. Фея, вернувшаяся в свою естественную форму, сладко потянулась и, застрекотав крылышками, взлетела к вверх. Аккуратно раздвинув стебельки она выглянула из-за них, тряхнула своей кремовой, почти розовой шевелюрой, ночью казавшейся мне каштановой и заложив лихой вираж скрылась во тьме.

«А вот интересно, — подумалось мне, — я называю ее феей, но это вроде как собирательный образ. Вон, например Моргана в легендах о Короле Артуре — тоже была именно феей, а не волшебницей. А вот Люся. Она кто? Пикси, Спрайт, что-нибудь еще маленькое и крылатое?»

— Они бьют друг друга! — сообщила мелкая, минут через пять, выныривая из темноты и зарослей травы, тормозя крылышками прямо перед моим носом. — Не похоже, чтобы вас засекли мастер.

— Вот и хорошо — залазь обратно. Сейчас очухаюсь и будем делать отсюда ноги.

— Вы не будете спасать эльфов? — в тоненьком голоске Люсе мелькнуло удивление.

— Что ты предлагаешь? Кавалерийский наскок или ковровые бомбардировки? Или может быть у тебя танк где-нибудь в травке припрятан.

— Ковровые, что? — не поняла девчушка.

— Эти трое раскатают меня по поляне тонким слоем! И даже не поморщатся, — попробовал объяснить я.

— Но вы же так ловко расправлялись с этими людьми на… на этом… на дирежопле! — возмутилась Люся. — А они там над пленными издеваются! Их нужно наказать!

— У меня наказывалка коротковата, — хмыкнул я, ткнув девчушку пальцем в животик, — Не рой землю копытом Люська. Покараем мы супостатов, никуда они от нас не денутся.

— Нету у меня копыт! — буркнула девчушка, и надув губы превратилась в маленькую зеленую звездочку, а затем залетела под капюшон. — Не понимаю я вас Мастер. Вы так умело их били! Пяток слева, десяток справа… а теперь…

Тяжело вздохнув, я дождался исчезновения дебафа «Отбирая пина» и тут же набросил невидимость. Стараясь не обращать внимания на ворчливый писк феи, я направился в сторону леса.

Не знаю уж чем была вызвана перепалка в стане врага, но один из обвешанных оружием пиратов зло скалясь, вытирал юшку вытекающую из разбитого носа, а другой валялся с нулем очков жизней, рядом с самой кромкой леса. Над ним с презрением глядя на труп, стоял тот самый букинир, что забрал конверт Дариуша.

Сражаться ночью с моей невидимостью — самое милое дело! Все видно!

Стряхнув желтую в тепловом зрении кровь со своего оружия, высокомерный смачно плюнул на тело. Кажется, меч в его руках называлось эстоком и был приспособлен исключительно для колющих ударов, легко пробивающих тяжелую броню. Пират мазнул холодным взглядом по притихшим пленникам и в упор посмотрел на своего второго спутника.

— Van kérdés? — спросил он ровным, хорошо поставленным голосом скучающего аристократа которому внезапно наступили на любимую мозоль.

— Nincs… — выдавил тот из себя.

— Jól? — пират вздернул бровь и поправил свою широкополую шляпу. — Keltsd fel a rabszolgákat. Na! Hess!

Звонко щелкнул кнут, пленники заволновались. Громко заплакала, запричитала какая-то девушка-доречи. Пират поморщился, словно бы от зубной боли. Раздраженно закинул эсток в ножны и медленно, прогулочным шагом подошел к всхлипывающей темной эльфийке.

— Kuss! — сказал он доречи, ткнув ее мыском сапога.

Эльфа, видимо дама дворянских кровей, в длинном синем с вертикальными белыми полосами платье, явно не понимала его тарабарщину. Подняв голову, она уставилась, на обидчика своими заполненными слезами малиновыми, как и у всех доречи глазами.

— Кто вы! Отпустите нас! Что мы вам сделали! — простонала она.