Однокрылый

Как разорвать дистанцию? Хоть на долю секунду избавиться от необходимости раз за разом принимать на клинок чужие, могучие удары и постоянно отступать по узкому, залитому кровью, настилу межпалубного мостика.

Под нами кипела ожесточенная битва. Щелкали выстрелы паровых ружей и пистолетов, звенела сталь, вышибая снопы искр из скрещивающихся мечей, сабель, палашей и топоров. Кричали смертельно раненые и протяжно стонали умирающие. Стараясь взбодрить себя и товарищей, орали воздушные матросы. Свистели и улюлюкали наседающие на их шаткий строй буканиры, уже превосходившие команду дирижабля численностью, не говоря уже о среднем уровне и знании особенностей палубного боя.

Я слышал боевые кличи Андрея. Дворф рубился с четверкой пиратов, удерживая проход в машинное отделение, где перед абордажем укрылись пассажиры: женщины, дети и те из мужчин, что не знали с какой стороны нужно хвататься за меч. Перед ним уже образовалась приличная баррикада из тел поверженных противников, но этот бой тем и отличался от обычного, что эта преграда только мешала моему другу!

Некоторые буканиры пытались взобраться по вантам к аэростату, однако стрелы еще одного моего спутника — следопыта Дариуша, без промаха били по их подвижным фигурам. Кто-то замертво падал на палубу, другие уже через пару десятков секунд снова лезли в драку. А самые невезучие, перекувырнувшись пару раз в воздухе, с воплем срывались в далекую облачную бездну.

Абордаж с переменным успехом продолжался уже минут пятнадцать. Эти небесные гиены, непонятно откуда взявшиеся на обычно спокойном внутреннем маршруте, все лезли и лезли со своих лодок на палубы нашего летательного аппарата. Нас могли бы просто расстрелять на подлете, отправив беззащитный пассажирский дирижабль в последний в жизни полет к далекой земле. Но пиратам нужны были живые пленники, а не переполненные исковерканными трупами бесполезные обломки.

— Вра-а-а-а-а Да-а-а Хо! — заорал воин, это земное воплощение силы и ярости, разведя руки с зажатыми в них секирами в разные стороны, сильно напоминая сейчас в своем рогатом шлеме выбравшегося из преисподней демона.

Мощная воздушная волна, вызванная к жизни его воплем, ударила меня в грудь, сбила с ног и потащила по настилу прямо к изуродованному ограждению гондолы. В тот же момент дирижабль содрогнулся от мощного удара. Накренился и неприятно заскрипел в тот момент когда тяжелая воздушная галера или скорее драккар буканиров врезался в борт гондолы. Захрустели и протяжно застонали сминаемые крепления эвакуационных лодок. Заскрежетали, пробивая обшивку кованые отростки-гарпуны, намертво скрепляя воздушные суда. И тут же новый удар! По другому борту, сопровождаемый радостными воплями пиратов.

Кувыркаясь по палубе в круговерти небес, досок настила, вант и забранного сетью матерчатого брюха аэростата я успел заметить, как на палубах пиратских галер с шипением стравливают баллоны с паром, нагружая наш дирижабль. Затрещали ребра жесткости зажатой, будто в тисках гондолы. Перегруженная, не рассчитанная на небесный бой машина, нехотя подчинилась захватчикам, начав медленное снижение.

После очередного переворота я оказался на ногах. Инерция ударной волны продолжала тащить меня к быстро приближающемуся борту. Я уже не кувыркался безвольной тряпичной куклой, а скользил, пытаясь ногами и левой рукой замедлить движение. Каблук сапога задел оборванную цепь ограждения и она гулко звякнув, перевалилась за край, с металлическим шелестом заскользив по кольцам держателей вниз, к мерно проплывающим под нами пышным облакам и такой далекой земле.

Правый каблук уперся во что-то жесткое. Получив опору, находясь уже на самом краю готовой принять меня небесной бездны, ушел перекатом вперед и влево. Прочь от мостика и падающих на мою голову острых мифриловых лезвий.

Топоры с противным хрустом впились в деревянную палубу. Хлопнула пробитая труба, протянутая под настилом и подающая пар от котлов к баллонам накопителей. Фигуру варвара окутало облако раскаленного газа.

Он вырвался из окружившего его белого марева спустя какие-то доли секунды. Разъяренный, обнаженный по пояс, оплетенный ремнями и заляпанный синей шелушащейся от жара краской. Рычащий гигант, с бордовой от многочисленных ожогов, пузырящейся кожей и несмотря на раны, ловкий как кошка, сильный — словно медведь, быстрый и резкий как…

— П-шра! — нога, в обмотке из шкур врезалась в мое подставленное под удар и закованное в сталь предплечье.

Ну это он зря! Как бы этот воин ни владел своим оружием, какой бы всесокрушающей мощью не наделил его полученный им подкласс и какие бы мышцы не имело его новое нарисованное тело — он оставался всего лишь провалившимся в этот мир игроком. Дрищем, с окончательно слетевшей после попадания в новый мир крышей. Человеком, который полностью потерял всякое чувство связи с реальностью в тот момент, когда осознал дарованную ему бывшей игрой власть над окружающими.