Одолей меня

Я медленно поднимаю голову, смотрю ей в глаза, у нее милое и печальное лицо, полное любви. Я вновь любуюсь ею, внутри меня что-то смягчается, и только она собралась что-то сказать, как в комнате раздается затейливый звон.

Я застываю.

Элла хмурится. Оглядывается.

– Очень похоже на дверной звонок, – замечает она.

Жаль, но она права.

Я откидываюсь назад, хотя Элла так и сидит на моих коленях. Так хочется, чтобы закончилось это вторжение. Хочется вернуться к нашему разговору. Хочется воплотить свой план в жизнь и провести остаток ночи в кровати вместе с моей обнаженной безупречной невестой.

Опять звонок! Не сдерживаюсь и сквозь зубы произношу нечто неджентльменское.

Элла, удивленная, смеется.

– Ты что, ругаешься?

– Нет.

Третий звонок. Таращусь на потолок, пытаясь прояснить голову. Надо заставить себя подняться, одеться. Должно быть, тревога или еще…

Вдруг слышу:

– Эй… я вообще-то не хотел приходить, ясно? Действительно не хотел. Ненавижу быть засранцем. Но меня прислал Касл, потому что вы, ребята, пропускаете ужин. Уже поздно, и все немного беспокоятся, а вы даже не отвечаете на звонок, и… да откройте уже эту чертову дверь…

Не могу поверить своим ушам. Не могу поверить – опять он. Он, как всегда, ломает мне жизнь.

Убью его!

Вскакиваю, на ходу, спотыкаясь, натягиваю штаны и рывком, чуть не сорвав с петель, распахиваю дверь.

– Если никто не умер, не умирает и нас не атакуют, то исчезни, прежде чем я закончу говорить.

Кенджи, сощурив глаза, смотрит на меня, а потом протискивается в комнату. Я настолько возмущен его наглостью, что готов сию же секунду прибить на месте.

– Джей? – Он, входя в комнату, оглядывается. – Ты здесь?

Элла подтягивает простыню к самому подбородку.

– Привет, – улыбается она смущенно. – Что ты здесь делаешь?

– Эй, а будет здорово, если я по-прежнему буду звать тебя Джей? – говорит он. – Я знаю, твое имя Элла и все такое, но я всегда звал тебя Джей, знаешь, пусть так останется?

– Ты можешь звать меня Джей, – соглашается она. Потом хмурится: – Кенджи, что-то не так?

У меня вырывается яростный стон.

– Убирайся, – почти рычу на него. – Не знаю, зачем ты здесь, и знать не желаю. Мы хотим, чтобы нас не беспокоили. Никогда.

Элла посылает мне предостерегающий взгляд. И снова, игнорируя меня, обращается к Кенджи:

– Все хорошо. Я не возражаю. Что-то не так?

– Все так, – отвечает Кенджи. – Просто твой парень не хочет слушать меня, а я хотел лишь сообщить, что уже полночь, и нам действительно нужно, чтобы вы, ребята, пришли в столовую как можно быстрее, ладно?

Он многозначительно смотрит на Эллу, и ее глаза расширяются. Она кивает ему в ответ. Внезапно я ощущаю ее возбуждение, и оно меня смущает.

– Что происходит? – снова спрашиваю я.

Однако Кенджи уже уходит.

– Брат, тебе нужно есть что-то мучное, типа пиццы. – Он хлопает меня по плечу. – У тебя совсем нет жирка на животе.

– Что? – Я приподнимаю брови. – Это не…

– Шучу. – Он задерживается в дверях. – Шучу, – повторяет он. – Черт, это была просто шутка.

И наконец Кенджи закрывает за собой дверь. Я поворачиваюсь к Элле.

– Что происходит? – недоумеваю я.

Она только улыбается.

– Нам нужно одеться.

– Элла…

– Обещаю, потом тебе все объясню.

– Что-то случилось? – беспокоюсь я.

– Нет… Просто… Я безумно рада снова встретить всех из «Омеги пойнт», а они в столовой нас уже заждались.

Она, завернувшись в простыню, встает с кровати, и я вынужден стиснуть кулаки, чтобы сдержаться, не сдернуть с нее одеяние и не прижать ее к стене.

И прежде чем я успеваю ответить, она исчезает в ванной комнате, простыня, как мантия, тянется следом.

Я иду за ней.

Элла ищет свою одежду, не замечая меня, ее платье лежит на полу в углу, где она еще не смотрела. Сомневаюсь, что она захочет снова надеть это окровавленное платье. Надо сказать ей, что я видел шкаф, полный простой повседневной одежды, которую нам, по всей видимости, одолжили.

Может быть, позже.

Сейчас я подхожу сзади, обнимаю ее за талию. Она вздрагивает, простыня скользит на пол.

– Элла. – Нежно привлекаю ее к себе. – Милая, ты должна мне сказать, что происходит.

Я медленно разворачиваю ее. Она смущена. Она всегда смущается при виде своего обнаженного тела.

– Я не одета.

– Знаю, – улыбаюсь я, глажу ее по спине, всякий раз удивляясь ее мягкости, ее идеальным изгибам.

Как жаль, что нельзя сохранить это мгновение. Нельзя вновь и вновь его прожить.

Элла дрожит, и я крепче ее обнимаю.

– Это нечестно, – говорит она, обнимая меня. – Это нечестно с твоей стороны, что ты можешь все прочувствовать. От тебя невозможно ничего утаить.

– Нечестно то, что ты собираешься одеться и заставить меня покинуть ванную неизвестно зачем.

Элла пристально смотрит на меня, и, хотя улыбается, она явно нервничает. Я могу ощущать ее беспокойство, ее сердце находится в двух местах сразу.

– Аарон, – нежно спрашивает она, – ты не любишь сюрпризы?

– Я их ненавижу.

Она смеется и качает головой.

– Да, мне следовало знать.

Я пялюсь на нее и жду объяснения.