Одри Хепбёрн

Инициатива пресс-секретаря по поводу Каннского фестиваля тоже пришлась не ко двору. «Фавр Лебре сообщил мне, что вы пытались его шантажировать, сказали ему, что единственный способ уговорить меня поехать в Канн — это дать мне приз, учреждённый специально для меня, — объяснила актриса. — Генри, я больше не хочу работать с вами». При таких обстоятельствах он учтиво согласился прекратить их сотрудничество, понимая, что больше не сможет работать для клиентки, которую, не желая того, глубоко оскорбил. Он видел, как сердита на него Одри. «Мы всё же остались добрыми друзьями, и я потом ещё давал Одри советы». Но вскоре произошли события, которые навели его на мысль, что она прогнала его, не имея возможности прогнать своего мужа. Ибо за всеми предложениями Роджерса, сделанными Лебре и Живанши, стоял именно Мел. С этого времени их супружеская жизнь никогда уже не была прежней, несмотря на радостные лица, с которыми они появлялись на публике. Однако их союз казался даже окрепшим, когда они купили старый дом XVIII века в Швейцарии, в живописнейшем месте в кантоне Во, в Толошна-сюр-Морж, на берегу Женевского озера, в десяти минутах езды от Лозанны. Они хотели поселиться по соседству с хорошей школой, поскольку Шон, всегда путешествовавший вместе с родителями, уже подрос и должен был пойти в начальную школу. Бюргеншток, на вкус Одри, был слишком немецким. В Толошна Шон попадёт во франкоязычную среду, чего она всегда желала.

Толошна — и сегодня маленький сонный посёлок, самый что ни на есть заурядный. В нём лишь одна улица — Бьерская дорога, где всё ещё стоит дом Одри под названием «Покой», огороженный каменной стеной, идущей вдоль улицы, и с садом, обнесённым забором. Тогда там было всего два магазина и меньше пятисот жителей, в большинстве своём земледельцы, возделывавшие фруктовые сады и виноградники, и три скотовода.

Школа Шона стояла в 50 метрах от дома. Помимо поселковых детей-швейцарцев, он общался там с маленькими итальянцами и испанцами, детьми гастарбайтеров. Итальянский был первым языком, которому он научился, поскольку его няня Джина не говорила ни на каком другом. Шон понимал также по-английски, хотя Одри не заставляла его учить этот язык. Дома он слышал четыре языка; как и родители, он от природы стал полиглотом и вскоре дополнил свою лингвистическую обойму испанским. В «Покое» были бесчисленное множество комнат и огромный чердак, от которого актриса пришла в восторг. Чтобы дети не запачкали кресла и диваны, Одри покрывала их чехлами, и Шон мог приглашать домой приятелей, залезавших на них с ногами. «Дом не дом, если ребёнок и собака не могут войти в главную комнату», — объясняла Одри. Для неё с Мелом это была нейтральная территория, место, где они могут подписать супружеское перемирие.

ПОСЛЕДНИЙ КРУГ

После огромного успеха «Моей прекрасной леди» карьера Одри Хепбёрн достигла апогея. И всё же звезда старалась уйти в тень, отказываясь от множества сценариев, чтобы иметь возможность заниматься сыном. «Я жалею, что не могу уделять больше времени Шону. И потом, меня упрекают, что я мало участвую в голливудской комедии», — сказала она одному из журналистов. В те времена она получала астрономические гонорары, и её домогались самые известные кинодеятели. Однако она решила сбавить темп.

Тем не менее она согласилась сняться в комедии Уильяма Уайлера «Как украсть миллион» в 1965 году, а в следующем — в фильме «Двое в пути» Стэнли Донена, где её партнёром стал Альберт Финни.

В июле 1965 года Одри вновь перешагнула порог парижской киностудии. Ей понравился сценарий «Как украсть миллион». Со времён «Римских каникул» она чувствовала себя должницей Уильяма Уайлера. И компания подбиралась на славу: партнёром Одри Хепбёрн был ирландский повеса с невероятно голубыми глазами — Питер О’Тул. Добавьте к этому оскароносного режиссёра Уильяма Уайлера (это его третий фильм с Одри), да ещё и название у этой лихо закрученной комедии завлекательное. Сюжет в стиле «Топкапы»[48] бьёт без промаха: дочь подделывателя произведений искусства пытается с помощью частного детектива похитить фальшивую статуэтку Челлини, пока эксперт страховой компании не вывел её отца на чистую воду.