Одушевленный ландшафт. Сборник статей

Человек, политическое животное, за компанию с животными неполитическими заточён по одну сторону завесы великой тайны. Созданием зелий для нас с ними занимаются только растения.

Почему так?

Может быть, имеют значение не только галлюцинации и измененные состояния сознания, возникающие при употреблении растительных алкалоидов и иных веществ? Что, если месседжем к нам от мира растений (читай — Одушевленного ландшафта) являются не сами эти образы и состояния, но те каналы, по которым они к нам приходят?

И как тут не вспомнить афористический научный постулат великого Маршалла Маклюэна про «средство коммуникации является сообщением»?

То есть важны не только и не столько сами сигналы к нам от ландшафта — информационные, эмоциональные, образные и пр., — сколько причины этих сигналов, их параметры и механизмы их передачи. Говоря языком информатики — не контент «звонков» к нам, а их метаданные.

Эти «звонки» поступают к нам, судя по всему, с самого нашего появления на Земле, то есть не менее миллиона лет. Но при этом всегда (или почти всегда) воспринимаются не как послание природы, но как ее подарок. Подарок, непонятно чем, но безусловно нами заслуженный — и потому не требующий ни осмысления, ни ответа.

Этот сюжет уже много месяцев не дает мне покоя. Миллион лет упорно буксующего, остающегося односторонним, диалога с нами… Ландшафт, упорно и безуспешно пытающийся с помощью продуктов растительного метаболизма до нас докричаться.

13

Тему галлюциногенных грибов, имеющую прямое отношение к обсуждаемой здесь проблематике, я не затрагиваю только по причине отсутствия собственного опыта их употребления. Однако хочу напомнить про другое. Про научные гипотезы последних лет о том, что съедаемые людьми грибы, даже самые обычные, а тем более грибы паразитические, поселяющиеся в нашем организме, способны влиять на наше поведение биохимическим путем и, скорее всего, целенаправленно. Идут ли сейчас грибы в наступление или находятся с нами в гомеостатическом равновесии?

Являются ли они в отношении нас только паразитами, или присутствует функция симбиоза?

Насколько феномены мировой цивилизации (да и вся ее история) определяются человеческими потребностями и замыслами, а насколько — потребностями и замыслами управляющих человеком изнутри грибов?

Эта тема может оказаться не слишком близкой к фитософии ввиду разности происхождения растений и грибов: как известно, уже полвека ученые предпочитают говорить о грибах как о третьем царстве живых организмов, отдельно от флоры и фауны. Однако с точки зрения геопоэтики, геокультуры, геоэкономики, геоботаники, биогеоценологии и т. д. грибы, какими бы инопланетными монстрами они в результате дальнейшего изучения ни оказались, — равноправные с растениями участники земного ландшафта.

И, согласно вышесказанному, они являются еще одной веской причиной (и убедительной формой) его одушевленности.

14

В плане зоософии в последнее десятилетие было высказано предположение о так называемом «зверином повороте» («зоологическом повороте»), переживаемом современной цивилизацией [Сид 2013]. С одной стороны, имеется в виду явственная актуализация феноменов древнего мифологического сознания и мистически окрашенных элементов культуры, связанных с образами и архетипами животных, — анимизма, тотемизма, драконологии и т. д. С другой стороны, речь о заметной интенсификации междисциплинарного научного диалога, посвященного бестиарному дискурсу в культуре. Так, в России научные встречи на эти темы с 2011 года стали регулярными[23]. Правомочно ли говорить о подобном явлении в плане фитософии, о некоем растительном повороте в культуре и науке? Вопрос дискуссионный.

В науке сейчас совершенно очевидно развивается фитософский дискурс. Так, некоторые публикации Майкла Мардера и Мэтью Холла имеют признаки активной полемики. В практической сфере следует отметить признание наконец, на рубеже XXI столетия, флористики, она же фитодизайн, в качестве новой перспективной профессии. Собственно, профессия какое-то время существовала и раньше. Но, скажем, в океанической экспедиции в 1991 году со мной участвовал ботаник-флорист Валерий Снежко, чья кандидатская диссертация по фитодизайну [Снежко 1983] несколькими годами ранее считалась почти революционной. Похожая история происходила с пришедшей с Востока родственной концепцией — даосским фэншуем. Элементарная, как теперь кажется, мысль о том, что расположение растительных организмов в окружающем человека пространстве может существенно влиять на его состояния, на его ментальность и т. д., потребовала от нас для своего усвоения определенного времени и усилий.