Одуванчиковое лето у бетонной стены

   Прижатые колесом листья. Тонкий бледный стебелёк вздрагивает под струями дождя. А мне видится - плачет... Боль, беспомощность, помогите, помогите хоть кто-нибудь... Сколько это длится?! Сколько эта тварь тут стоит?..

   - Милый, хороший... Я сейчас что-нибудь придумаю...

   Толкнула машину - раз, другой, бросилась на неё всем телом. Завопила сигнализация. Монстр даже не шевельнулся. Упала на колени, принялась ногтями рыть под проклятым колесом ямку. Земля поддавалась плохо - даром, что мокрая... Я спешила, подгоняемая волнами чужого молчаливого страдания. Болели пальцы.

   - Терпи, маленький, ещё немного, дружище... Сейчас я вытащу твои листочки, всё пройдёт...

   Авто качнулось.

   - Нюрка, руки убери.

   Саша привалился к машине плечом, принялся толкать. Скользили в грязи кроссовки. Визжала сигнализация. Я встала с колен, подбежала помогать.

   - На счёт "три"... Давай, милая. Раз, два... Три!..

   Монстр качнулся ещё раз.

   - Хорошо-хорошо. Давай ещё разок. Ну... три!

   Бросок. Потом снова "...три!", и снова, и снова...

   - Э, ребят! Охренели?..

   К нам подбежал мужик лет сорока - судя по вытаращенным глазам - хозяин машины. Я не удержалась на ногах, грохнулась коленями на мокрый грязный асфальт. Сашка, тяжело дыша, вытирал с лица капли дождя.

   Мат, угрозы...

   - Мужик, надо машину чуть в строну... Отгони, прошу. Только осторожно, - Сашин голос звучал еле слышно.

   - Да что там у вас, вашу мать разэтак?!

   - Отгони... Покажу...

   Хозяин недовольно забряцал ключами, открыл дверцу, плюхнулся на сидение. Монстр ожил, рыкнул злым басом и нехотя отполз на несколько метров вперёд.

   - Ну что?.. - высунулся из машины владелец.

   Сашка нагнулся, незаметно уронил и тут же поднял из грязи пластиковую банковскую карточку.

   - Вот... Нашёл, - и попытался улыбнуться.

   - Комедианты, - пробурчал мужик, - Вы б в жизни машину с места не сдвинули, - хлопнул дверцей и ушёл.

   - Знаю, - сказал Саша в сторону.

   Я посмотрела на измятые, но всё же живые одуванчиковые листья, потом на Сашку. Грязные руки и рукава, на лице потёки...

   - Нюрк, у меня рубашка на спине лопнула... вот как...

   Чёрный шар медленно уплывал куда-то вверх.

   Ночевать я осталась у него.

   Тикали на столе часы, размеренно переставляя резные стрелки. Сушились в коридоре, набитые газетами, мои мокрые насквозь кеды и Сашины кроссовки. В ванну шлёпались капли с висящих на верёвке наших выстиранных джинсов. Акриловый плед бережно обнимал нас обоих. Я дремала, с наслаждением вдыхая тонкий запах Сашиной кожи и ощущая на плече его сильную руку.

   - Любимая...

   - Ммм?..

   - Я тебе неправду сказал тот раз.

   Я чуть приподняла голову.

   - О чём?

   - Когда ты меня привела туда впервые... Вобщем, я тоже почувствовал. Только почему-то постеснялся даже самому себе в этом признаться.

   Обняла его, поцеловала в макушку.

   - Сашенька, я тебя люблю. Больше всех на свете. Честное рыжее...

   На следующий день мы положили по обе стороны от Одуванчика по здоровенному булыжнику.

   А после этого Сашка попросил меня больше к Одуванчику не ходить.

   Я побоялась спрашивать, почему. Только кивнула и отвернулась.

   Дружище, я много думала над тем, можно ли ревновать человека к цветку. И над тем, откуда берётся ревность.

   Вот смотри: живут себе двое, любят друг друга, берегут... ну, ссорятся иногда. А потом один из них замечает, что его любимый человек нервничает, бывает резок, задаёт странные вопросы. Приходится уделять друзьям и подругам всё меньше внимания, одеваться скромнее, не таращиться на прогулке со своей "второй половинкой" по сторонам... И не виноват ни в чём, а виноватым себя чувствуешь... Откуда это берётся?

   Я понимаю - ревновать свою девушку к мужчине или своего мужчину к другой девушке. Это нормально, это дух соперничества, это природное. И то - не совсем понятно, откуда ревность, если ты уверен в своих чувствах и чувствах любимого человека? Это что - действительно неуверенность в себе? Дружище, ты когда-нибудь кого-нибудь ревновал?

   У меня никогда не возникало желание наложить на Сашку печать "моё!". Не просто повода не было, а... как бы это выразить-то не столь коряво? Я его люблю. И стараюсь делать так, чтобы ему было хорошо. А человеку хорошо, когда он себя человеком чувствует, а не вещью. Присваивают ведь только вещи... или животных... но никак не любимых людей. И почему многих так обижает, когда твоё внимание достаётся не только им? Не понимаю.

   А Одуванчик... Это же чудо. Как можно вот так взять и попросить забыть про него?.. Неужели так жалко - поделиться с чудом вниманием той, кого любишь?

   Наверное, я действительно ещё многого в этой жизни не понимаю.

   Сидела дома. Помогала знакомой обрабатывать материал для какого-то социсследования. Пару раз выбирались с Сашей за город, купались, загорали. Ели черешню и клубнику. Лето всё-таки...

   ...А он был далеко-далеко. И всякий раз, как я задумывалась о нём, натыкалась на Сашин взгляд - суровый и жёсткий. Становилось прохладнее и почему-то щипало в носу. И попадалась невкусная клубничина.