Of Dragons, Roses and a Second-Hand Match (СИ)

Почему я позволил ему так обращаться со мной? Теперь ведь он будет знать, что сделать, если захочет расстроить меня?

Джон разочарованно выдохнул, и этот звук показался таким громким сейчас в тиши вековых деревьев богорощи. Деревья окружали его, словно темные фигуры, все сильнее сжимающие свой круг, но при этом все равно вокруг чувствовалось умиротворение.

Он сел в тени огромного дуба и, согнув ноги в коленях, оперся на них подбородком. Где-то у него над головой пел соловей, но, сколько мальчик не смотрел наверх, он нигде не мог рассмотреть птицу. Он не знал, сколько времени прошло, пока он слушал птичье пение, когда неожиданно в богороще раздался крик.

— Джон!

Это был голос его отца.

Нахмурившись, Джон встал на ноги. Он знал, почему отец отправился на его поиски, без сомнения, Джори рассказал ему обо всем произошедшем. Но сейчас события были еще слишком свежи у него в памяти, чтобы обсуждать сейчас их. Он, без сомнения, снова бы расплакался, а ему так не хотелось выглядеть ребенком в глазах своего лорда-отца.

— Джон! — выкрикнул снова его отец.

Избегая того направления, откуда раздавался голос, Джон направился незаметно обратно к замку. Мягкая земля в богороще заглушала его шаги. Оказавшись во дворе, он увидел, что на тренировочной площадке все еще стояли брошенные всеми мишени, а рядом никого не было. Джон подумал, неужели все ищут его сейчас, или же ему просто повезло. Он прокрался через двор к западным воротам, а оттуда — в зимний сад.

Там было тепло, как и всегда это и было в зимнем саду, а влажный воздух был наполнен ароматом цветов и растений. Джон сделал глубокий вдох. Вокруг него были дюжины грядок, усаженных овощами всех видов. Он рассмотрел там кочаны капусты, стрелки лука, листья моркови и картофеля, даже горох, растущий на опорах из тростника. Между грядками были проложены узкие дорожки, и мальчик пошел по одной из них, сорвав несколько стручков спелого гороха и высыпая их содержимое себе в рот.

В дальнем углу были цветочные клумбы, и именно там Джон и решил остановиться. По правде говоря, он не часто посещал зимний сад, только если не хотел тайком нарвать немного спелых ягод, но здесь было всегда тихо и малолюдно, так что это был идеальный вариант сейчас. Он сел на землю, прислонившись спиной к невысокой каменной ограде, и стал размышлять обо всем случившемся. Дело было вовсе не в словах Теона, а в том, что он позволил себя ими ранить. Он ведь и в самом деле был бастардом. Но порой так трудно было помнить это, особенно когда отец был так добр к нему. Вот только стоило Джону хоть на мгновение забыться, то реальность всегда наносила ему тяжелый удар. Совсем как это было сегодня, подумал он.

Неожиданно над ним нависла чья-то фигура.

— Джон?

Вздрогнув, мальчик поднялся на ноги. Перед ним стоял лорд Эддард, с тревогой глядя на него.

— Отец… — с трудом сказал Джон.

— Что ты здесь делаешь? — отец огляделся вокруг, остановив взгляд на кустах синих роз, что росли за ограждением, возле которого сидел Джон. — Тебя все ищут.

— Я… — начал было мальчик, но затем опустил голову. — Мне жаль, я просто убежал от них. И я убежал от вас, отец. Я слышал, как вы звали меня в богороще, но я убежал.

Отец внимательно посмотрел на него.

— Я поговорил с Теоном, — сказал он, проигнорировав признание Джона. — Он так не будет больше говорить.

Услышав слова отца, Джон с горечью подумал, что это будет лишь в те моменты, когда эти слова могут услышать посторонние.

— Если он вновь так скажет, то ты должен мне рассказать, ты понял?

— Да.

— Вот и хорошо, — отец присел на каменную изгородь. — До твоих именин еще пять дней, Джон, и я хотел оставить подарок до того времени, но сегодняшние события заставили меня передумать, — голос мужчины смягчился, и Джон молча наблюдал за тем, как тот достал что-то из кармана. — Это подарок только для тебя, чтобы показать, что тебя любят и ты — часть этой семьи, пусть даже и носишь другое имя. Храни его, словно это самая большая ценность.

Лорд Эддард протянул ему руку, в которой было что-то блестящее. Джон сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть этот предмет, и охнул, когда, наконец, понял, что это такое.

На ладони отца лежала серебряная брошь в форме лютоволка, совсем такая же, как та, что подарили Роббу несколько недель назад, только глаза зверя вместо янтарно-желтых, были яркие, рубиново-красные.

— Ну, что думаешь? — спросил отец. — Тебе нравится?

— Нравится? — пораженно переспросил Джон, робко беря брошь у отца. — Конечно же! Она великолепна!

Лорд Эддард улыбнулся и кивнул.

— Храни ее, Джон. Это не игрушка. Застежка Робба когда-то принадлежала мне, а эта когда-то принадлежала моей сестре Лианне. Сначала я думал отдать тебе ту, что принадлежала моему брату Брандону, но затем подумал, что наиболее подходящим будет отдать ее Брану, когда ему исполнится десять, поскольку он назван в его честь.

Джон покрутил брошь в руках. Она была сделана с вниманием к деталям, даже с вырезанной в металле шерстью волка. Но более всего поражали глаза — они светились каким-то своим внутренним светом, словно глядя сейчас на него.