Офелия и янтарные хроники

Но, возможно, мне это просто показалось. Ему внезапно расхотелось стоять в коридоре. Не успела я возразить, как он шагнул через порог и закрыл за собой дверь на замок.

Я осталась в коридоре одна. Без Джека. Без завтрака.

И без малейшего представления о том, что произошло.

Леандр ждал. Прислонившись спиной к двери, он ждал, когда она уйдёт. И она это сделала. Конечно, как же иначе.

Скарлетт тем временем дёргала его за рукав футболки. Он машинально почесал её за ушами и подождал ещё немного, пока не почувствовал, что девушка спустилась по лестнице. Только тогда он вздохнул с облегчением. Только тогда понял, как выжидательно напрягся всего минуту назад. И почему?

Он злился на себя, но всё же переборол желание включить старую стереосистему и стереть грохотом музыки все мысли. Вместо этого он сел на пол под окном, где утреннее солнце залило светом сверкающий прямоугольник на неровном ковре.

Ну вот, он провёл здесь уже почти четыре недели. Почти целый месяц он бродил ночи напролёт по городу в поисках аномалий потоков времени по приказу из дворца. Пока тщетно. Впрочем, ему удалось обнаружить едва заметную петлю на заднем дворе недалеко от Нотр-Дама. Ничего особенного. Тем не менее он сделал фотографию и отправил её Горацио вместе с навигационными координатами. По крайней мере, чтобы отчитаться.

Проклятье. И зачем он только сюда поехал? Да кто угодно был бы счастлив сюда отправиться, и ему незачем было вызываться добровольцем. Но нет, Леандр Андерсен должен был доказать самому себе нечто такое, чему он сам не знал названия. Доказать, что справится?

Он вздохнул.

Вчера девушка уже стояла перед его дверью, совсем недолго, но не заметить её было невозможно. Как и сегодня. А сегодня он с ней даже поговорил! Обычно он ни с кем не разговаривал, но что-то в её лице застало его врасплох. В следующий раз, когда они встретятся, он возьмёт себя в руки. Если встретятся.

Но, по крайней мере, он вернул свою крысу.

Леандр позволил Скарлетт перебежать с одной руки на другую, в два приёма она добралась до его плеча. Он не мешал ей, вспомнив ту ночь несколько лет назад, когда, выполняя задание, более или менее случайно освободил крысу из лаборатории генной инженерии в Виргинии. Потом сосредоточился на пыли.

Это было так просто – поймать мысль.

Кончики пальцев Леандра на мгновение задержались на нежных гранулах, вьющихся под его левым коленом. Даже не касаясь пыли, он чувствовал шершавую поверхность потока, закручивая его в вихрь. Отщипывая отдельные хлопья, он вернулся мыслями к предыдущей ночи. Даже одной секунды прошлого будет достаточно. Он ясно помнил, как в небе над Парижем повис лаково-чёрный шуршащий купол, а под ним заклубились охристые облака. Вспомнил и свет уличного фонаря, который залил его лицо желтоватым сиянием.

Да, этого было достаточно. Пыль засветилась и вдруг потемнела до черноты, вспыхнула разными оттенками охры. Жёлто-золотые искры взмыли вверх и осыпали лицо Леандра. Воздух вокруг него начал мерцать и шелестеть, когда время опустилось на него, окутывая, будто плащом.

В комнате было по-прежнему светло, из окна лился солнечный свет и доносились звуки утренней суеты. Машины сигналили, хозяин овощной лавки громко спорил с опоздавшим доставщиком товара. Будильник на прикроватной тумбочке Леандра продолжал настаивать, что сейчас чуть больше восьми утра.

Но в то же время Леандр извлёк кусочек прошлой ночи – ровно столько, чтобы хватило на него и Скарлетт. Охристое облако размером с человека сидело на корточках, скрестив ноги, на старом ковре. Прохладные тени плясали по его обнажённым рукам и закрытым векам, тишина проникала в его уши, а темнота ласкала. Леандр глубоким вдохом втянул его в лёгкие.

Крыса на его плече начала тихонько похрапывать.

Повседневная жизнь в «Отеле Пендулетт» не подчинялась никакому распорядку. Никто не ложился спать поздним вечером, чтобы проснуться утром. Посреди ночи вдруг заказывали на всех пиццу, выходили на прогулку в три часа ночи, если кому-то этого хотелось, и играли на рассвете очередную партию в шахматы или «Лудо», хотя Пиппу игры неимоверно раздражали. А наигравшись, могли завалиться спать на полдня.

И это никогда не надоедало: тётя Бланш потрясающе пародировала королеву, дядя Жак рассказывал захватывающие истории о работе в цирке и вспоминал случаи из своей богатой событиями жизни. И ещё, конечно, был мой таинственный дар, которым мне предстояло овладеть и который заключался в управлении временем.

Каникулы в Париже, вероятно, можно было бы считать просто идеальными, если бы родственники были со мной чуть более откровенны. Из обрывочных замечаний я поняла, что Грета занимала какую-то важную должность в безвременье (кто бы мог подумать!). Но тётя Бланш сказала, что её задание очень сложное и что будет лучше, если сестра сама мне всё объяснит, когда у неё появится такая возможность. А что касается отца, то я по-прежнему ждала у моря погоды: даже дядя Жак теперь утверждал, что ничего не может рассказать мне об аварии, и всё чаще избегал моего взгляда. Ну что ж, я так просто сдаваться не собиралась…