Офелия (СИ)

- Малыш, если твоё имя есть в списке, то тебе во-он туда, - охранник указал куда-то в сторону, на стоящие плотным строем припаркованные грузовики.

Питер вздохнул, понурился и пошёл обратно к кассам искать дядю Фреда. «Как же, внесли они меня в список, - горько думал он. – Чёрта с два. Но мы всё равно пройдём!»

Покупка билета заняла сорок минут. Питер переминался с ноги на ногу, стоя рядом с дядей, постоянно оглядывался: не мелькнёт ли где отец или мама? Нет, видимо, они давно уже приехали и уже были в ринге. Питер так волновался, что его аж познабливало. Как только мистер Литтл предъявил билеты на входе, Питер выпалил:

- Дядя Фред, простите, я побегу вперёд. Я должен скорее увидеть Офелию! – и прежде, чем ему ответили, мальчишка рванулся вперёд через толпу.

В зону рингов зрителей не пропускали, а у ограждений народ стоял таким плотным заслоном, что Питер даже не мог рассмотреть, что там происходит. Он метался по стадиону, совался то в один проход, то в другой, протискивался между недовольными людьми, работая локтями и беспрестанно извиняясь. Распорядители рингов что-то объявляли, но шум в зоне для зрителей стоял такой, что ничего было не разобрать. Питер попытался подняться на трибуны, чтобы посмотреть с высоты, где расположен ринг «водных», но его билет остался у дяди, и мальчишку на трибуны не пустили. Питера толкали, огрызаясь, кто-то отвесил ему подзатыльник за попытку протиснуться ближе к ограждениям рингов. Стадион напоминал громадный котёл, в котором кипела толпа. Мальчишка выдохся, растерял всякие ориентиры и совсем уже отчаялся, когда над всем этим хаосом вдруг зазвучал «Голубой Дунай».

- Офелия… - с улыбкой выдохнул Питер и рванул туда, где размеренно лился знакомый старинный вальс.

Из последних сил он проталкивался через толпу, умолял пропустить, толкался, наступал на ноги. Ему казалось, что именно здесь, рядом с Офелией, народу больше всего – и возможно, так оно и было. Питер почти пробился к ограждению, он видел из-за чужих спин и локтей край аквариума, миссис Донован в ярко-красном коротком платье, натянутую цепь, уводящую в глубину – и всё, дальше протиснуться он не мог. Мальчишка остановился, тяжело дыша, и вгляделся в лицо тренерши. Миссис Донован улыбалась, но глаза были тревожные и злые. Питер встал на цыпочки, вытянулся во весь рост, чтобы ещё хоть что-то увидеть, получил тычок локтем, отшатнулся и чуть не расплакался: он успел заметить, как миссис Донован дёргает и дёргает цепь.

Толпа разочарованно вздохнула, кто-то засвистел, в стороне крикнули:

- Да она дохлая у вас!

Питеру стало так страшно, что потемнело в глазах. Он с такой силой рванулся вперёд, что упал прямо под ноги охраны ринга.

- Мальчик, ты куда? Нельзя! – запоздало спохватился парень в униформе с эмблемой стадиона.

Питер на четвереньках проскользнул у него под ногами, обдирая колени, вскочил и бросился к аквариуму, на дне которого неподвижно скорчилась беловолосая девочка в облаке пышного платья. Он замолотил ладонями по стеклу и заорал, срывая голос:

- Офелия!!! Я здесь!!!

И медленно-медленно, словно раскрывающийся цветок, русалка зашевелилась, обернулась и встретилась с Питером глазами. Судьи, что уже уходили с ринга с разочарованными лицами, остановились и обернулись.

Танца речной русалки ждали напрасно. Она словно прилипла к стеклу, за которым толстый некрасивый мальчишка в перепачканной травой и грязью одежде размазывал по лицу слёзы и улыбаясь, что-то говорил, говорил… А белоснежная девочка-русалка сияла от счастья и улыбалась во весь рот, не обращая внимания на цепь, за которую её тянула и дёргала тренер. И когда смолкли звуки вальса, люди услышали слова, которым так радовалась русалка:

- Я здесь. Я с тобой. Мы поедем домой. Я тебя никогда не брошу. Питер и Офелия – друзья. Никто нам не помешает. Никто больше не разлучит.

Офелия (эпизод тридцать четвёртый)

- Леон, одумайся. Остановись, посмотри на ситуацию глазами своего сына.

Леонард Палмер – высокий, плечистый, с военной выправкой – стоял, заложив пальцы рук за брючный ремень, и покачивался с пятки на носок перед Фредом Литтлом. Фред – невысокий, щуплый, с заплатками на локтях когда-то дорогого и модного пиджака – смотрелся полным антиподом отца Питера. Они стояли друг напротив друга, за спиной Палмера Питер тихонько общался сквозь стекло с Офелией, а позади Литтла шумела не желающая расходиться даже по окончанию работы ринга толпа.

- Что ж у вас за поветрие такое? – насмешливо спросил мистер Палмер. – Один за другим начинаете меня убеждать в том, что русалка – тоже человек, а я не прав. Фред, похоже, это заразно.

Он повернулся к курящим поодаль рабочим и зычно крикнул:

- Мы тут до второго пришествия сидеть будем? Вылавливайте русалку, грузите на тележку, и топайте за нашим тренером к машине.

- Леон, послушай меня, - Фред Литтл был настроен решительно, глаза горели, пальцы длинных рук словно что-то постоянно перебирали. – Ты хочешь, чтобы твой сын вырос хорошим человеком? Тогда не путай в его голове понятия добра и зла и не ставь деньги на вершину пирамиды приоритетов.