Офелия учится плавать

Что мне делать? Выложить несколько тысяч франков за одно платье? Я же не сумасшедшая! Но позориться я тоже не хочу. Не имею права.

После недолгих размышлений меня осеняет блестящая идея. Я поеду в Шестнадцатый район, самый фешенебельный в Париже, и обойду там магазины уцененной одежды. Если мне повезет, я выйду сухой из воды!

Тут нужно знать следующее: есть парижанки, которые носят исключительно «высокую моду», и при этом только самые последние модели. Как только проходит сезон, они продают весь свой гардероб, даже если некоторые вещи они надевали только один раз или вообще ни разу. Эта одежда оседает в подобных магазинах вместе с моделями, которые один-два раза мелькнули на помосте во время показа мод. Но поскольку на них нет пуговицы или оторвалась подпушка, они стоят вместо пяти тысяч франков только пятьсот! Как смекалистая женщина, приехав в Париж, я сразу купила книгу «Париж совсем дешево» и теперь знаю, где найти такие магазины. У меня есть адреса и телефоны, так что вперед!

Я в благодушном настроении, да и мой страх перед парижанками исчез. Я чувствую себя не слонихой, а легкой, элегантной, такой же, как француженки. Я сбросила одиннадцать килограммов и нахожу самые красивые модели своего размера, и вскоре я обладательница двух шелковых платьев от Дживанши, очаровательного ансамбля из трех предметов от Шакока, прелестной серебряной сумочки в форме сердечка на цепочке — и все это не дороже, чем две пары новых туфель!

Мир прекрасен!

Ровно в два (день солнечный, небо ярко-голубое) я в отеле «Риц». Свежа, волосы вымыты с хной, элегантна как кинозвезда в соблазнительном шелковом платье цвета морской волны с вырезом на спине почти до талии!

Вхожу в легендарный отель, в котором не одно десятилетие жила Коко Шанель, со стороны Вандомской площади, чтобы не быть свсрхпунктуальной и немного успокоиться в длинном коридоре, ведущем в бар. Я очень волнуюсь, если быть честной, сердце трепыхается в груди, щеки чересчур раскраснелись, и наверняка я начну заикаться, стоит мне открыть рот.

У портье глаза почти вываливаются из орбит, посыльные таращатся на меня. Не удивительно! Я вижу свое отражение в зеркалах и могу сказать без ложной скромности: такой красивой я еще никогда не была! Что скажет на это Ривера?

Знаменитый маэстро не говорит вообще ничего. Он ждет меня в элегантном баре Эспадон, очень уютном, со вкусом обставленном кожаными креслами, бархатными банкетками и украшенном мраморным камином — и когда видит меня в моем новом платье, полный бокал падает у него из рук. Он так поражен моим видом, что даже не замечает этого и чуть не налетает на официанта, услужливо опустившегося на колени, чтобы подобрать с ковра рассыпавшиеся кубики льда.

Моя нервозность сразу проходит. Развеселившись, я жду у двери и думаю: что он будет делать? Но светский лев без труда обыгрывает такие мелочи. Реджинальдо тормозит в последний момент, стряхивает ребром ладони капли с белого костюма и с распростертыми объятиями идет, сияя, мне навстречу.

— Привет, моя прекрасная канадка!

Он действительно на редкость привлекателен. Его густые седые волосы красиво уложены. В знаменитых черных глазах пылает огонь восхищения. Его рост, осанка, фигура — все импонирует мне. Он возвышается над всеми мужчинами в баре и нравится мне сегодня гораздо больше, чем вчера у Липла. Ему пятьдесят шесть лет.

— Офелия из Канады! Я всю ночь думал только о вас. — Это звучит взволнованно и почти с придыханием. На этот раз он не целует мне руку. Обняв меня за обнаженные плечи, он прижимается губами к моему лбу.

— Вы голодны? — мурлычет он мне потом на ухо, и становится ясно, что он имеет в виду не еду.

Я молча киваю, потому что не завтракала.

— Чудно! — Он многозначительно смотрит мне в глаза и медленно проводит ладонями по моим обнаженным рукам. Его кисти мягкие и ухоженные, прикосновение приятно.

— Мы поедим прямо здесь. У меня столик там, в углу, там нам никто не помешает. И обслуживают быстрее, чем в ресторане. К тому же не обязательно, чтобы весь Париж знал, с кем я обедаю.

Он кладет свою руку на мою обнаженную спину, пропускает меня вперед и вежливо ждет, пока я сяду. Потом садится напротив и не сводит с меня своих жгучих глаз, пока официант не приносит новый бокал и меню.

Я, как задумано, сладко улыбаюсь и молчу.

— Копченая семга! — объявляет Реджинальде и заказывает две порции, не дожидаясь моего ответа. — Шампанское?

— С удовольствием. Но только один бокал! — Я откидываюсь в кресле, закидываю ногу на ногу и наслаждаюсь богатой обстановкой, цветами, сверкающим хрусталем и элегантной публикой, благосклонно разглядывающей меня. Я чувствую свою принадлежность к этому обществу и без робости дружелюбно улыбаюсь во все стороны. В Канаде это не считается грехом. У нас иногда можно улыбнуться незнакомому мужчине, не рискуя скомпрометировать себя. Ривера замечает это и решает сразу же вмешаться.