Офисный планктон или РУсалки тоже плачут (СИ)

Нервный рывок и ничего. Истерика подкрадывалась незаметно, грозя поглотить меня окончательно. Я плакала, рыдала и проклинала Урсула, а потом начинала все сначала, по кругу повторяя нелицеприятные высказывания, в большинстве связанные с отрицательными качествами наследника морского престола, при этом не забывая шарить заледеневшими руками в грязи.

— Где же ты — черная гадость, — в сердцах крикнула я, теряя последние силы. — Ты не могла выскользнуть из рук и бросить меня одну разбираться со всеми неприятностями. Пойми же, ты — единственное, что в состоянии вернуть нас домой. В твоих интересах найтись! — не поверите, кажется, у некоторых древних артефактов имеется не только разум, но и совесть.

Тихое, едва заметное шипение раздалось поблизости. Жемчужина лежала в луже, практически рядом со мной, и, по всей видимости, выражала недовольство своей поданной. Красноватые искры вспыхивали ярко и, злобно шипя, исчезали в грязном нутре обыкновенной луже.

— Шанс! — взвизгнула я и схватила дрожащей рукой маленькую горошину. Не удержалась и со всей силы прижала ее к груди.

— Лай-ла. Ла-ла-ла-ла-лай-ла-ла-лай! — громкая незнакомая песня заставила вздрогнуть и сжаться в маленькую икринку. Кажется, аборигены пожаловали. А плыть-то никак не получается!

Быстро, насколько это было возможно в моем положении, работая локтями и отталкиваясь плавниками, добралась до огромной мусорной корзины и притулилась, шустро подтягивая к себе хвост. Громкий голос затих, больше не беспокоя странной грудной песней. «Наверное, повезло!» — мелькнула счастливая мысль, а глупая сельдь, аккуратно высунула нос за пределы металлического ящика.

— Кис-кис-ки-и-и-с, — неожиданно раздалось прямо над головой. И тихое, — мамочки, допилась до чертиков!

Красивая, стройная человечка на высоких тонких бамбуковых палочках, громко всхлипнув, опустилась в ставшую родной лужу.

— Подвинься, селедка, — грозно заявила девица и, вытянув руку из-за пазухи, достала огромную бутыль с темной жидкостью. Глотнула, замотала головой и захрустела чем-то мелким и имеющим неприятный, странный запах. Дернулась, покосилась на меня и пробормотала:

— Бэ, кошачий корм. Говорила мне мама — не делай добра… всем попало!

— Вы плохо воспитаны, — решила подать голос. В конце концов, дама не знает о жемчужине, а значит — я не добыча. Сельдей боятся и уважают на всех людских территориях, а в некоторых районах чтят как богов. Силу и власть людишки всегда признавали. Жаль, что не удалось тихонько и незаметно преобразиться в человечку, что бы стать незаметной на вражеской территории — это все дурацкая жидкость, постоянно падающая с небес.

— Аглая, — произнесла человечка. Быстро учится. Похвально. И протянула мокрую руку в мою сторону.

— Солярия Ульса, — спокойно произнесла я, аккуратно отодвигаясь. Судя по обострившейся везучести, человечка может быть опасна или… заразна.

— Морской салатик?! — нагло заржала незнакомка и глотнула из бутыли. — Вот только мой персональный глюк может быть связан с диетой. Определенно, недоедание плохо сказывается на моей психике. Да, надо завязывать пить и пора остепениться, — заулыбалась.

— Вы правы, горячительные напитки плохо отражаются на здоровье, — решила быть вежливой и продолжила осматривать пьяную человеческую особь. Длинные кудрявые волосы торчали в разные стороны, напоминая анемона и производя странное впечатление. Жутко хотелось потрогать эти живущие своей жизнью отростки, поблескивающие в темноте ночи. Яркие ядовито-красные губы мерцали и переливались. Таких цветов я никогда не видела. Впрочем, все в незнакомке было необычным: обувь на высокой подпорке, узкая юбочка, едва-едва прикрывающая оголенные конечности, и твердый, китовый пояс, используемый у нас исключительно сельдями, ожидающими прибавления. Девушка, судя по фигуре, пополнения в семье определенно не ждала.

— Рыбка, а рыбка, — протяжно произнесла человечка. — А ты-то что забыла в этом «захолустье»? Я-то понятно, — многозначительно произнесла. — По нужде завернула, закуток, знаешь ли, подходящий, — развела руками.

— А я — твой персональный глюк, — решила сострить. — Куда ты, туда и я!

— Белочка, — произнесла Аглая незнакомое слово и явно задумалась. — Хвост вроде бы есть. Рыжий. На этом сходство заканчивается.

— А я необычная. Не такая, как все! — выпалила. Надежда, что эта дама оставит меня в покое окончательно покинула меня. Впрочем, девушка пьяна. Может получится воспользоваться ее состоянием? Помощь, пусть и сомнительная, мне не помешает. — Аглая, я заблудилась и проголодалась, — начала я издалека. — И мне совершенно некуда идти.

— Соля, а ты случаем не грабитель?

— Н-е-е-е-т! — на всякий случай поспешно произнесла я. Слово тоже было не знакомым.

— Ладно, пойдем. Тут не далеко. Обеспечу приют бедолажке, пока кто-нибудь на закусь не пустил.

— Закусь?

— Шпроту!

— А-а-а, — девица обладала своеобразным юмором. И она мне нравилась. — Идти я не могу. Вода, — произнесла я. — И плыть не могу, тоже из-за воды. Ее мало. Очень.