Офисный тиран

Вскоре я оказалась в своем номере. Двуспальная кровать, красивый столик с витиеватыми ножками, два удобных кресла, телевизор и ванная комната. Из окна открывается вид на ночную Москву. Очень красиво. Только мне не до красоты. Телефон сел, и я не могу связаться с Воровским. От этого тревожно.

А еще я чувствую себя жутко уставшей. Но быстро освежаю губы помадой и расчесываю волосы. На мне черное платье-миди из мягкой шерсти. Остальные вещи безнадежно смяты в дорожном чемодане, придется идти в этом. Достаю черные туфли на высокой шпильке – ужин заказан в ресторане на первом этаже, можно позволить себе идти в туфлях. Пытаюсь загрузить телефон, но зарядка на нуле. Успеваю только подключить его к розетке возле кровати, как стук в дверь извещает, что за мной пришли.

Сердце замирает от страха, что там Азуле. Но нет – тот же самый охранник.

— Я провожу вас в ресторан, — мягко сообщает он.

— Да, конечно.

Я беру  с собой сумочку  и иду за ним следом.

Ресторан почти пуст. Играет легкий лаундж. За большим круглым столом я замечаю Азуле в компании трех бизнесменов. Они ведут неспешную беседу на французском языке. Речь идет об акциях. Азуле с усмешкой рассказывает о русских трейдерах, ничего не смыслящих в ставках и прибыли.

«Мой русский партнер понимает лишь в одном – в женщинах. Даже не представляете, какую красавицу я встретил вчера в его городе».

— О, Лизья! — заметив меня, взмахивает рукой Жан-Пьер. — Иди к нам, ма шо ле.

Я улыбаюсь и подхожу ближе. Французы оживляются. Мне отодвигают стул, подносят меню и вот уже официант торопится с бутылкой дорогого шампанского.

— Действительно, прекрасная женщина, — восхищенно произносит грузный подельник Жана-Пьера с густой бородой. — А в остальном, согласен, русские трейдеры ан фо (полные дураки).

Они с Азуле переглядываются и едко смеются.

Мне становится обидно за Воровского. Пусть он и продажный, но все равно. Я не знала, что бизнесмены могут насмехаться вот так, за спиной. А ведь Воровский постарался оказать Азуле поистине радушный прием. Он всеми возможными способами втягивал меня в аферу с работой, лишь бы ублажить требования французского партнера. И я ни разу не слышала от Воровского, что Азуле полный дурак.

Медленно пью шампанское и пытаюсь уяснить, для чего же меня заставили прилететь в Москву в канун нового года. Спросить при коллегах Азуле не решаюсь, и понемногу начинаю раздражаться. Видимо, французы забыли, что я тоже владею их языком и понимаю, о чем они беседуют.

Приносят горячее, но у меня нет аппетита. Я размышляю, где может быть Воровский. Он должен был зарегистрироваться в этой же гостинице. Значит, у меня есть шанс связаться с ним. Вот только узнаю, что от меня нужно Азуле.

Ближе к полуночи французы, окончательно захмелев, начинают расходиться. А я так и не выяснила, для чего здесь сижу.

— Господин Азуле, — когда мой престарелый босс поднимается из-за стола, осмеливаюсь задать вопрос я. — Мы так и не выяснили, для чего я прилетела в Москву? В чем заключается моя деятельность?

— Лизья, — улыбается он. — Ты красивая. Сейчас у меня каникулы. Я хочу развлекаться. Иди в номер и отдохни. Завтра в полдень мы едем в казино. Тебе пришлют дресс-код. Помни, твоя обязанность – выглядеть безупречно и всегда улыбаться. Поэтому обязательно, как следует, выспись.

— Разве мне не положено выполнять обязанности секретаря?

— Лизья, у меня есть отличный секретарь. Ты же нужна мне только для утех.

Подмигнув мне, он медленно проходит мимо и его рука будто невзначай ложится на низ моей спины и… скользит ниже. Я не успеваю отпрянуть, как Азуле на миг прижимает меня к себе.

— Если будешь хорошо работать, я выпишу тебе премию, Лизья, — жарко выдыхает рядом с моим ухом он. Победно улыбаясь, проплывает мимо.

Я ошеломленно смотрю ему вслед. Меня выписали в Москву для утех?! И только что облапали?!

Гнев пылает внутри, и руки чешутся влепить пощечину мерзкому официанту, во все глаза наблюдавшему за сценой между мной и Азуле.

Передернув плечами, бросаюсь в сторону роскошной мраморной лестницы – ехать в одном лифте с Азуле я не имею никакого желания.

Поднимаюсь в свой номер и удивленно застываю в дверях. На постели разложено вечернее платье из джерси. Глубокий вырез, разрез сбоку, и украшенный стразами вырез на одно плечо.

На платье записка. Она на французском языке.

«Дорогая Лиза! Это платье я хочу видеть на тебе завтра в полдень. Запомни, тебе надо отлично выглядеть, хорошо себя вести и улыбаться. Жан-Пьер».

Сволочь!

Я смяла записку и швырнула ею о стену. Потом подхватила дорогое платье и небрежно отбросила его на кресло у круглого столика с витиеватыми ножками.

Устало опустилась на край постели, пытаясь сообразить, как быть дальше. То, что я не останусь здесь, уже ясно. И плевать на Воровского. Пусть сам расхлебывает последствия неудачно выбранных партнерских отношений. Надо как-то приобрести билет на обратную дорогу и выезжать из гостиницы.

Все же, я очень устала. Сначала горячий душ, а потом я включу свой ноутбук и попробую найти выгодный рейс.