Офицер

Мастер-оружейник Старк успел почти вовремя, изготовив заказ в день нашего отбытия. Да, пришлось попросить капитана крейсера немного попридержать старт, иначе не выходило.

Комбинезон, винтовка, бластер и бронескаф, сделанные индивидуально под меня, с увеличенными характеристиками, намного обгоняющие стандартные образцы военного снаряжения, стоили того, чтобы из-за них немножко нарушить правила.

– Вышли из гиперперехода, начинаем сближение с точкой назначения, – в рубке раздался безжизненный голос бортового искина.

Я посмотрел на капитана Северина, его закрытые глаза, расслабленная поза в откинутом назад кресле создавали впечатление сна, что, естественно, совершенно не так.

Позади раздался шум открытия гермостворок, на мостик ступила Кэйтрин.

– Мы уже завершили прыжок? – спросила она, окидывая взглядом помещение с пультами, развернутыми экранами, вместе с людьми за ними.

Моя голова качнулась в подтверждении. Я не стал ее поправлять. Почему-то обычные люди обожали применять слово «прыжок», относя его к путешествиям между звездами. На самом деле так говорить неправильно. Все пилоты использовали понятие «переход», из-за его более верного значения.

Что, впрочем, необязательно, я и сам грешил этим.

– Когда подойдем к планете? – продолжила расспросы сингарийская ученая.

– Приблизительное время сближения – один час, – сказал я, взглянув на один из светящихся мягким оранжевым светом голографических дисплеев справа от себя.

К счастью, вопросов насчет того, почему крейсер не появился сразу на орбите планеты, не последовало. Об этих особенностях Кэйтрин знала.

Перед самым выходом в обычное пространство, за миллионные доли секунды, масс-детекторы корабля проверяли наличие поблизости от точки выхода посторонних объектов для предотвращения столкновения. Если что-то мешало, то гипердвигатель автоматически продолжал работать, унося межсистемник чуть дальше.

В звездных системах частого посещения для финиширования выбирали определенный кусок пустого пространства. Без специального маяка все гиперпереходы старались заканчивать несколько в стороне от любых планетоидов, во избежание катастроф.

Приходилось поработать маршевым двигателям, немного подождать до подлета к цели путешествия, зато без риска оказаться внутри каменюки массой в миллионы тонн твердых пород.

Едва слышно пропищал сигнал с места оператора бортового вооружения, расположенного слева у самой стены.

– Запуск ракет дальнего радиуса действия с зондами доразведки, – прокомментировал я звук.

Начальник научного отдела оперативной базы «Инкар» лейтенант Норд не имела специализации пилота, слабо представляя, что сейчас происходит.

Так что я выступал в роли некоего гида, объясняя действия экипажа. Точнее говоря, капитана Северина, в настоящий момент взявшего на себя контроль над всеми корабельными механизмами.

– Разве у нас плохие сканеры? – спросила Кэйтрин. – Зачем еще какие-то зонды? Всегда думала, что харанские корабли считаются самыми лучшими в галактике. Неужели пространственные локаторы не достают так далеко?

– Достают. И на «Злой звезде» превосходные сканеры. Конечно, у них существует определенный порог дальности идентификации объектов. Но сейчас проблема не в этом, а в самой планете. Своим телом она создает мертвую зону, не видную нам. Там вполне можно спрятать целую ударную эскадру, разместив ее на орбите с обратной стороны. Плюс у потенциальных врагов есть возможность скрыться в плотных слоях атмосферы. Что тоже не слишком хорошо. Вот для этого и нужны зонды доразведки. С их помощью охват сканируемой территории значительно расширяется. Сейчас сверхскоростные ракеты долетят до заданных точек, зонды развернутся, два зависнут на полюсах, еще два расположатся чуть дальше, тем самым образовав форму неправильной трапеции, направленную от приближающегося крейсера в открытый космос, автоматически запустится единая сеть и начнет поступать информация.

Девушка с пониманием кивнула.

– Так надежнее, чем просто сканеры, – сказал я. – Чем дальше расстояние, тем сложнее становится получить точные данные.

Несколько минут прошло в тишине.

И как бы поддерживая меня в этом вопросе, один из корабельных офицеров, отвечающий за навигацию, сообщил вслух:

– Началась передача от зондов.

Кэйтрин с интересом наклонилась чуть вперед, вытянула шею в направлении пульта, от которого прозвучал голос.

Она впервые находилась в рубке боевого межсистемника в момент почти боевой обстановки. Должность ученого, хоть и военного, не предполагала участия в подобных мероприятиях.

– Выведите на главный экран, – попросил я.

Оператор недоуменно оглянулся, не узнав говорившего, увидел две фигуры в строгих черных флотских мундирах неподалеку от капитанского кресла, немного подумал, видимо колеблясь, затем все же выполнил просьбу.

Изогнутая голографическая проекция в центре мигнула, расцвела сбоку бегущими столбиками данных.

– И что там? – спросила моя напарница, разглядывая целый ворох информационных показаний с микросканеров на борту ракет.

Я пригляделся, вчитываясь в экран.