Офицер Красной Армии

Пока Борисов поливал меня из помятого ведра, а я умывался, всё было сделано. Проснувшиеся бойцы занимались перегрузкой, распределяя коробки и мешки с продовольствием, а шестерых пленных отвели в отдельный отнорок оврага, чтобы нам никто не помешал. Закатывая рукава мундира фельдфебеля, что был на мне, я направился к пленным.

Допрос длился порядка двадцати минут, мне приходилось беседовать с каждым пленным, которых бойцы Лютого уже довели до кондиции, и им хотелось рассказать всё, что они знают, главное – чтобы больше не били. Этот допрос меня изрядно озадачил и заставил уйти в глубокие размышления. Минут на пять.

– Что будем делать? – спросил Лучик, который присутствовал при допросе и всё слышал. – Обойдём Чернигов? Нам с такими силами не справиться с немцами. Из противотанкового оружия только гранаты есть, и то немного, две в Хомутовке использовали. Автоматическая пушка на броневике бесполезна без профессионального наводчика. Наш на ходу стрелять не умеет.

– Ты плохо слушал, лейтенант, – рассеянно ответил я, выходя из размышлений. – Глубже нужно анализировать полученную информацию, глубже.

– Что я не так понял, товарищ майор? – озадачился тот. – Пленные же чётко сказали, что в Чернигове на запасной ветке стоят два эшелона с танками.

Мой авторитет среди десантников был абсолютный и непререкаемый, уже все знали, кто я такой, поэтому Лучик даже помыслить не мог, что я в чём-то не прав (вот где культ личности!). Лейтенант просто понять не мог, где он допустил ошибку в анализе информации.

– Ты отметил только то, что на станции есть танки, подумав, что с ними имеются танкисты, но это не так. Это у нас формируются танковые подразделения прямо у заводов, и эшелонами их гонят на фронт. У немцев такого нет, боевые подразделения, да, так и гоняют, но как сказал фельдфебель, танки новые, только с завода. Эти машинки гонят на фронт для пополнения тех подразделений, что понесли большие потери в технике в последних боях с нашими войсками. При каждом эшелоне максимум один взвод солдат и пять-шесть мехводов, что загоняли технику на платформы. Вот и всё. Разве что только ещё сопровождающие грузов, но это обычно лейтенанты-тыловики.

– Тогда мы можем спокойно войти в город и уничтожить также технику, – довольно кивнул лейтенант.

– Ты опять односторонне думаешь, лейтенант, – вздохнул я.

– Именно поэтому я лейтенант, а вы майор, товарищ майор, – улыбнулся тот.

– Именно. Мы не будем уничтожать танки, они нам самим пригодятся.

– А где нам столько танкистов взять? – удивился Лучик.

– Вот именно эту проблему я и обдумывал и, кажется, нашёл решение. Правда, тут без помощи Большой Земли не обойтись. М-да, а ведь не хотел выдавать своего местонахождения. Ладно, пленных ликвидировать, нам балласт не нужен, подготовить технику к маршу. Если что, я у броневика.

– Есть, – козырнул лейтенант и направился выполнять приказы, а я зашагал к броневику.

Связь была не очень, поэтому его пришлось выгнать из оврага наверх, более того, радист ещё и антенну удлинил с помощью двух медных проводов и высокой берёзы на краю оврага.

В течение трёх минут он вызывал «Осоку» нашего радиста в штабе фронта для связи с Большой Землёй. Тот откликнулся довольно быстро. Пока радист отправлял написанную мной шифровку со срочным заказом и координатами выброски, я писал шифровку для Маргелова, где просил его поторопиться, не нарушая скрытности мангруппы. Не нужно, чтобы её засекли и на ногах моих ребят как собаки повисли полицаи и немцы.

– Товарищ майор, Большая Земля подтвердила получение сообщения.

– Ожидай ответа, – велел я.

– Ещё я поймал сообщение из партизанского края, направленное на Большую Землю. Похоже, используются те же коды, что и у вас.

– Запиши, – нахмурившись, приказал я.

Через пять минут, когда Лучик поднялся из оврага к нам, чтобы доложить об окончании всех приготовлений, он застал меня в крайне мрачном расположении духа.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Сегодня днём немцы внезапным ударом прорвали оборону партизанского корпуса. Похоже, партизанский край рассечён надвое. Уничтожение двух попавших в оперативное окружение группировок – дело уже не на дней, а на часов. Крепко там немцы нашим вломили. Вот в чём беда. Помощь им нужна.

Лейтенант посмотрел на меня и спросил:

– Танки?

Вздохнув, я кивнул:

– Танки.

Мы оба понимали, о чём речь.

23 мая. 21 час 44 минуты по московскому времени. Военный лагерь танковой бригады под Курском, Украинский фронт

– Товарищ капитан, – почувствовал командир танкового батальона капитан Шереметьев, как его потрясли. Да и голос дежурного он тоже узнал.

Открыв глаза, капитан стремительно принял сидячее положение и, хмуро протерев глаза, спросил:

– Что там, сержант? – Вас срочно вызывают в штаб бригады, товарищ капитан. Там начальство прилетело из штаба фронта. Самолёты садятся на поле за медсанбатом пехоты полковника Иванова. Транспортники вроде. Ещё велели поднимать весь ваш батальон и роту мотострелков старшего лейтенанта Пургина.