Офицер Красной Армии

Пристально наблюдая за колонной, мне пришлось ожидать три секунды, пока вдруг дорога не встала дыбом, раскидывая в сторону остатки техники и то, что когда-то было людьми. Бронетранспортёр пошатнуло взрывной волной, да и мне пришлось сделать пару шагов назад, закрывшись рукой. Грохот подрывов не заглушил стрельбу пулемёта моего «Ганомага» пулемётчики уже азартно били по ближайшим штабным машинам. Я тоже решил поучаствовать в этом благом деле и, откинув приклад автомата, открыл огонь короткими очередями по три-четыре патрона по легковому «Опелю» что встал посередине дороги. Как раз начали открываться двери, но пассажиры не успели его покинуть. Выпустив в легковушку несколько очередей, я опустил автомат и стал искать новую цель, но их уже не было. Перезарядившись, я крикнул радисту:

– Воронину – вперёд!

Поправив автомат, я вскочил на подножку «Ганомага» и осмотрелся. На моих глазах танки двинули вперёд, подминая машины и давя успевших их покинуть немцев. В трёхстах метрах горели два грузовика. Один был разукомплектован взрывом, видимо, работа противотанкистов. На моих глазах осколочный снаряд попал в легковушку, в стороны разлетелись обломки и ошмётки пассажиров. Было слышно треск стрельбы зенитчиков, но они стреляли куда-то за поворот дороги, по невидимым мне целям, а гаубицу я не слышал, грохот боя заглушал, только различил метрах в четырёхстах разрыв снаряда на обочине дороги. Значит, гаубица работает.

В это время мимо пронеслась одна из наших «четвёрок» покачиваясь на подминаемой под гусеницами технике, и что уж говорить, на ещё живых людях.

– Приказ Малкину на возвращение, – скомандовал я радисту. – Всем остальным приказ «Реверс»

– Есть приказ «Реверс».

Бой ещё продолжался, однако перевес в тяжёлой бронетехнике сказался, очаги сопротивления гасли один за другим. Наши танки буквально сметали огнём и гусеницами любые попытки сопротивления, добивая остатки штаба.

– Вот сволочи! – воскликнул я, разглядев, как в пятистах метрах от нас вдруг вспыхнула одна из «четвёрок»

Подожгли её пехотинцы из комендантской роты, однако идущая следом «двойка» смела солдат с дороги огнём из пушки и пулемётов, позволив экипажу подбитой машины покинуть её и укрыться на противоположной обочине. Кажется, один их танкистов был ранен, ему помогали товарищи.

Отойдя от бронетранспортёра, я подошёл к расстрелянному мной «Опелю» пулемётчики, перезарядившись, меня страховали. Внутри оказали офицеры, трое были мертвы, включая водителя, но один майор – артиллерист был ещё жив. Хлюпая кровью в лёгких, он лежал на дороге с ногами в салоне. Заметив мою тень, остановившуюся у открытой двери, он поднял взгляд смертельно раненого человек. С интересом осмотрев его, я под взглядом майора поднял с пола портфель, отряхивая его от крови, на полу была целая лужа, и направился обратно. К колонне уже спешили бойцы собирать документы и удостоверения. На шмон отводилось всего десять минут, пока наши машины едут от места укрытия.

Потом была дикая спешка с уходом. В санитарную машину грузили раненых, к другим машинам цепляли пушки, грузили миномёты и пулемёты. Однако, несмотря на это, бой в конце колонны ещё продолжался. Там слышались частые хлопки танковых пушек, да били пулемёты. Куда-то туда били зенитки с высотки, а также наша гаубица, корректировал её лично командир артиллеристов.

Вдруг по колонне пронеслось оживление, повернувшись, я заметил, как четверо ошалевших бойцов тащат ко мне немца с красными генеральскими лампасами на штанах:

– Товарищ капитан, мы генерала взяли! – крикнул командир пятёрки мотострелков сержант Гузя.

– Маладца, – улыбнулся я и тут же поправился: – Молодцы, бойцы! Хвалю за службу! Грузите его в штабной бронетранспортёр, сейчас отходим.

Уйти мы смогли фактически чисто, танкисты прикрывали наш отход, по пути к нам присоединились грузовики с зенитной батареей и машина с гаубицей на прицепе. Чуть позже нас догнали танкисты, и мы увеличили скорость движения, пытаясь за световой день уйти как можно дальше.

Операция закончилась полной нашей победой, но вот потери были. Восемнадцать человек мы потеряли убитым и ранеными, при этом уничтожив из засады, внезапным ударом около трёхсот немецких солдат и офицеров. Было подтверждено уничтожение двух генералов. Ещё одного взяли в плен.

Из некоторых машин двигавшейся колонны слышалось улюлюканье, которое не прекращали командиры, некоторые присоединялись к бойцам.

– Как дети, – с лёгкой улыбкой покачал я головой.

Из кольца поисков мы успели вырваться, даже от поднятых самолётов-разведчиков смогли укрыться в лесу и, дождавшись темноты, двигались потом всю ночь. Под утро мы встали лагерем на опушке огромного лесного массива, углубившись в него всего метров на пятьдесят, только чтобы технику укрыть.

На отдых я дал всего шесть часов и в десять утра поднял бойцов, приказав готовиться к выдвижению, нам нужно уйти подальше. Пока творилась суета вокруг, я, потягиваясь, вышел из бронетранспортёра и подошёл к свежему на вид Малкину.