Офицер разведки

Разбудили ночью, поезд заходил в Минск. Проводник толкнул, знал, что я тут выхожу, так что я покинул поезд, который встал на перроне вокзала, тут много кто выходил, другие занимали свободные места, и вот я направился прочь от вокзала. Нашел городской парк, густой кустарник, пиджак на землю, вторым накрылся и вскоре продолжил прерванный сон. Нужно набраться сил. С утра на рынок, планы такие. Хранилище по сути пустое, нужно сделать запасы, именно что съестного. А то не понравилось мне, что чуть до голодных обмороков не дошло. Я решил повоевать, аж дрожу от предвкушения, схватка с бандитами взбодрила, но еще больше завела. А война долгая, и запасы иметь стоит, тем более я решил добровольцем оформиться через минский горвоенкомат, и есть немалые шансы, что попаду в скорое окружение, в Минском котле. Поэтому подготовка и нужна. А так проснулся вовремя, уже рассвело, но было рано, часы показывали шесть утра. Отряхнувшись, прибрал лишние элементы одежды, коими укрывался, после чего, покинув парк, направился на поиски рынка. Я в Минске несколько раз бывал, но обычно во время войны или после, когда тот сильно пострадал и особо в довоенном не ориентируюсь. Поэтому и спрашивал у местных. Мне даже подсказали, где остановка трамвая и какой номер нужен, они уже ходить начали. Доехал без проблем и за билет уплатил, и вот он, рынок, ворота широко открыты, и видны ряды с продавцами и покупателями. Люд городской втягивался на территорию. Гул разговоров над ним стоял.

Пройдя на территорию, нашел, где продаются вещевые мешки, видно, что сами пошили, деревенского типа, купил один и, покинув территорию, загрузил вещами с бандитов и двумя парами сапог, последние снаружи подвесил. Они мне все равно не подходили. Потом вернулся и распродал на вещевых рядах, да все брали, даже элементы польской формы не смущали. Исподнее все продал, постирать так и не успел. Потом купил городскую одежду своего размера и один комплект нательного белья. Переоделся и продал те трофеи, что на мне были. Сапоги вот убрал в хранилище, вместо них купил обычные летние ботинки. Тоже ношеные, как и одежда. Раз я в вещевых рядах был, приобрел еще кепку. Поискал и нашел подушку и два одеяла, кусок брезента три на три метра, бечевку. Один торговец продал мне армейскую двухместную палатку. А еще один – медвежью шкуру, рулоном лежала. Без нее жить на открытом воздухе можно, но тяжело. Ох как мне повезло ее найти было. Полчаса ходил, спрашивал у кого есть. Все это я прибрал в хранилище, отчего часто покидать рынок пришлось. Остаток наличности потратил на покупку пяти десятков вареных яиц у бабулек и семи цельных пирогов. Три с капустой, один с капустой и грибами, один с рыбой и два сладких с яблоками. Все, потратился, налички больше нет.

Тогда я поискал и нашел колхозника, тот уже расторговался овощами, сворачивался, и предложил ему оружие. Мол, осталось от отца с Гражданской. Того это заинтересовало, особенно почему-то австрийская винтовка. Ту «мосинку», что поновее, я себе оставил, а две другие единицы оружия решил продать. Торговец покинул рынок, он телегу держал в стороне, там и конюшня, и, выехав на улицу, подъехал к ближайшему городскому парку, где в кустах осмотрел оружие и пересчитал патроны. Считать умел. К винтовке Мосина я десять штук выделил, а для австрийской все отдал, пять десятков там и было. Цену за все мы еще на рынке обговорили. Он замотал оружие в мешковину и отнес в телегу, спрятал под соломой, а мне принес два вещмешка. Один к слову мой. В одном было двенадцать караваев свежего хлеба, во втором двадцать килограммов свежего соленого сала. Это и есть та цена, что была установлена за оружие.