Офицер разведки

Меня, оказывается, потеряли, еще вчера должен был прибыть, знали, что в Польшу из Москвы на самолете прибыл. Объяснил проблемами на дороге. Это генералу, что начальником разведки фронта был. Ватутина не видел. Тот опросил, обо мне немало наслышан. Договорились, что буду летать на «Пе-2», собирая сведения, чтобы командование фронта знало, где их противник и где свои подразделения до километра. Так управлять войсками куда легче. Михайлов на своем опыте легко подтвердит. Это да, редко собранные мной сведения попадали в дивизии первой линии, там у них свои разведчики работали. А вот информация по важным целям артиллеристам фронта передавалась, как и авиаторам. Они и били по ним. Вот и тут так же.

В работу я включился сразу. Вещмешок закинул на койку в комнате, где мне место выделили, это в одном здании с казармами, где солдаты штаба проживали, не отдельная, тут сосед был, тоже из нашего отдела. Охрану выделили, это да, отделение солдат при офицере. И машину, грузовую. Меня на ней же на аэродром и обратно возили. И все. Шесть ночей полетов, даже в непогоду один раз вылетели, снег шел, но на передовой было чисто, взлетали на свой страх и риск. Лед на крыльях, но провели воздушную разведку и с трудом смогли вернуться. Важные сведения добыли. Очень важные, поэтому разбитый при посадке самолет списали без последствий. Ватутин, туда, где я обнаружил группировку немецких сил, явно контратака готовивших, перекинул резервы. Едва успели. Я спал после этого тяжелого ночного вылета, а наши дрались на передовой. Потери большие с обеих сторон, но у немцев все же больше. Шли вперед как иступленные, не считаясь с потерями. Видимо это был их последний порыв, и дальше армии фронта наступали довольно быстро, с небольшими боями у заслонов, что оставляли немцы. Даже с союзниками соединились, и наконец объявили, это было двадцать шестое декабря сорок четвертого года, что Германия капитулировала. Гитлер застрелился.

Я встретил новость просто с незамутненной радостью. То, чего ожидал столько лет, произошло. Сразу поскакал писать рапорт с прошением об отставке, но меня завернули, приказа распускать армии не было. Ждем. Тут непонятная ситуация с союзниками. Кстати, со мной вылеты не прекратили. Немцы сдавались пачками, авиация их не действовала, так что меня и днем отправляли в разведку. Ватутин хотел знать, что происходит вокруг. Снова менялись день и ночь. А тридцать первого декабря, через три дня после капитуляции, нашей Победы, нашу «пешку» сбили. Четыре американских истребителя, не знаю, что за модель, я и в наших-то путаюсь, несмотря на звезды, спокойно себе атаковали, расстреливая самолет крупнокалиберными пулеметами. Отреагировал я быстро. Те только один заход парами успели сделать, как боевой артефакт выпустил управляемые файерболы, те дымными следами устремились к целям, и четыре огненных комка, некогда бывшие гордостью ВВС США, стали падать на землю. Правда, и мы за ними.

В чем проблема? Не все немцы сдались, мы как раз проводили разведку окруженной нами и союзниками крупной группировки противника, вот и летели сейчас вниз, где пока их территории, недалеко от зоны действий союзников. Им немцы сдавались пачками. Летчик явно не управлял самолетом, обмяк, пришлось перегнуться через спинку и управлять машиной. Один мотор молчал, второй сильно дымил. Да уж. Подошли нагло и атаковали, не удивительно такие повреждения иметь. Скользя на брюхе по полю, так и сели. Как замерли, я сразу стал накидывать жгут на ногу летчику, ему оторвало голень левой ноги, пока в это время стрелок выбирался наружу. Он и помог вытащить летуна наружу.

– Давай за пулемет, у нас гости, – глядя на точки, что двигались к нам от леса, приказал я.

К счастью, смертный бой принимать не пришлось. «Глаз» показал, что это британское подразделение с шестью танками. Моторизованная группа. Своим я успел передать, где и кто нас атаковал, пока рация разбита не оказалась. Надеюсь, вышлют самолет и заберут нас.