Офицер словарного запаса

Каждый раз встречая нового человека внутренние мои бесы ликуют. Во- первых, именно они толкают на то, чтобы вообще вывести систему из равновесия. И это я сейчас ни в коей мере не в православном смысле говорю о бесах. А о той внутренней сущности, сучности, которая не дает конкретно мне жить спокойно. Заставляет дергать тигра за усы. Стравливать мужчин, чтобы посмотреть, какое первобытное зло из них полезет. И кто их них окажется побежденным. И как он выстоит в этой схватке с самим же собой. Или не выстоит и будет подавлен и погребен. Я как провокатор, как трикстер, который будоражит людей. Не дает им спать. Не дает им жить спокойно. От этого и сам страдает регулярно. Но все-таки не унимается. И продолжает свое грязное — или чистое? благородное? — дело. Есть в этом хоть капля благородства — будить в людях зверей? И ждать кто победит, человек или зверь?

В любом начале отношений уже заложено его окончание. В момент рождения приходит и смерть. Вы встретились — значит вы расстанетесь. Оптимистический настрой. Зато честно. Мужская точка зрения: «Ты уже обо мне придумала плохо, потом ты ко мне привыкнешь, потому что я к тебе пришел. Потом ты придумаешь про меня хорошо, так хорошо, как нет на самом деле. А потом я стану козлом, не оправдавшим ожиданий. И это все неизбежно».

И все-таки она вертится, и все-таки все на том же самом. И вопрос вопросов — зачем? Зачем все это? Ради чего все эти нелепые телодвижения? Встречи, расставания, звонки, переписки, неверное истолковывание слов с обеих сторон. Примирения, приведение к общему знаменателю. Разговоры на разных языках, ты ему про теплое и мягкое, а он тебе опять про свое квадратное и логическое. Дикое количество энергии выхлестывается в пустоту — и все чтобы что? Ответ, который у меня есть на сегодня — чтобы чувствовать себя живой. Или живым. Не нужным — хотя и это тоже, но это больше про работу, заботу, детей — а живым. И при этом равным. Равным с другим по масштабам и потому ценным. Увидь меня. И дай мне таким образом увидеть меня саму. Очень сложно существовать вне соприкосновения с другим, живым, ярким, трепетным. Он же грубый, обижающий, не понимающий. Но живой. И я с ним — живая.

Вот я сейчас вообще непонятно да галиматью излагала? Мне лично понятно. Это была попытка объяснить, почему люди вообще влезают в отношения, даже все уже вдоль и поперек про них зная и понимая. И как частный, но столь не редкий случай, почему люди вообще и конкретно я впадают в зависимые отношения. Как особо острое блюдо. Чем грандиознее скандал, тем слаще примирение. И просто жизнь, когда я работаю, она работает, вечером мы едим, становится пресна невообразимо. Хотя все ведь так живут. Никто феерии ведь не устраивает кажый божий день. Но когда я, как это нередко бывало в моем свежезавершенном браке, в красках и лицах излагаю, как прошел мой день, а в ответ мне сообщают — «я работал». А еще? «А потом домой пошел» — вот в этот момент мне хочется удавиться. Или удавить.