Офицер. Слово чести (СИ)

…Потянувшись, от долгого лежания тело затекло, я взял трубку у телефониста, трофейный аппарат, и глядя в бинокль сообщил координаты трёх нужных квадратов. Начнём с первого перенося огонь дальше. У нас карты были расчерчены квадратами, и осталось только сообщить нужный, как можно накрыть противника. Вот я сейчас это и делал. И уже через минуту, после того как прицелы были настроены, орудия заряжены шрапнелью с трёхсекундной задержкой, и вот над походной колонной германской кавалерии начали рваться снаряды от полусотни орудий, прямо в воздухе. Чуть больше полугода я командую своей батарей, в которой сейчас восемь орудий, и уже считаюсь опытным артиллеристом. Причём шесть орудий прежние, они зиму пережили, а также два орудия дополнительного уже четвёртого взвода из «трехдюймовок». Это наши орудия, мы их у германцев отбили, точнее пехота отбила что наступала перед нами, и вот передала мне. Месяц назад я получил чин майора, прейдя в ранг штаб-офицера, и пока носил его. Как так получилось? О, это интересно. Заслужил вполне честно, а не получил в благодарность от Императора за подарок или ещё чего. Стоит описать, особенно то как мы на момент моего ранения стояли на Одере с некоторыми частями Второй армии, где я продолжал проходить службу, теперь уже как артиллерийский офицер.

После того как я принял батарею, через три дня, в назначенный день мы снялись и направились к месту наступления, нагоняя наш Пятнадцатый корпус, дальше влились в него, и нас направили на усиление Шестой пехотной дивизии, которая в наступлении понесла самые большие потери и сейчас встала в оборону. Там германцы артбатареи подтянули, тяжело там. Это был мой первый опыт командира батареи, скорее всего я действовал неправильно. Именно Горелов, на данный момент по моему представлению получивший чин капитана, сейчас наверняка мою батарею принял, и командовал ею. Я же с казаками переползал линию обороны, всё это по ночам, наносил на карту местоположения разных частей, особенно артиллерийских батарей, дивизионов, складов всех мастей, штабов, под утро мы возвращались, я отправлялся отсыпаться, а Горелов, пока не закончатся цели или снаряды, уничтожал всё что мы разведали. Причём, по моему приказу, постоянно меняя местоположение, чтобы не накрыли ответным огнём. Наши действия были настолько успешными, что германцы устроили на нас охоту. И диверсантов засылали, и сами накрыть пытались, и авиацию засылали, но четыре пулемёта, ещё два мы от германцев притащили, дали им укорот, семь штук потерли сбитыми и шесть ушли с дымами. Патроны тоже от германцев. По диверсантам тоже были. Ну а от огня контрбатарейной борьбы спасались просто, как прекращали огонь, орудия на передки и уходим, и германцы обрабатывают пустые позиции.

Тут я немного отвлекусь. Ходил я к германцам с казаками, когда с четырьмя, когда с тремя, если один курьером был на пути к столице или обратно. Для них эти прогулки имели немалое значение, трофеев мы там брали изрядно, переправляя на эту сторону и продавая интендантам, у казаков даже свои покупатели появились что заказывали то или иное. Например, для батареи мы прикатили четыре полевые кухни, две пехоте отдали, шесть палаток, легковой автомобиль и четыре грузовика. Да патронов в грузовиках для пулемётов изрядно было, почти всё я оформил на батарею, только легковое авто командиру корпуса ушло, интендант был счастлив. Оборудование связи тоже у германцев набрали. И телефоны, и провода. Однако это так, мелочь, мы на финансистов охотились, на офицеров из финслужбы. Первого совершенно случайно на дороге взяли, вскрыли ящик и только порадовались. А дальше уже целенаправленно охотились. На данный момент моя доля почти сто семьдесят тысяч марок и чуть больше ста тысяч российских рублей. Горелов о наших таких делах был в курсе, и имел долю, отчего и служил не за страх, а за процент. По моим прикидкам тот за этот неполный год тысяч тридцать пять точно заработал. Тот был нищ как последний сапожник, вся зарплата уходила на съём квартиры, где жена с двумя дочками проживали, и на оплату учёбы дочерей. В первое время тот стыдливо деньги брал, я считал, что тот на процент может рассчитывать и честно его отсчитывал, а дальше уже брал уверенно, распробовал. Служить нужно честно, но и челюстью не щёлкать, этому я и учил. А тут тот мне, когда мы моё двадцатилетие отмечали, пьяненький признался, что семья у него переехала из Курска в Санкт-Петербург и купила там квартиру. Хорошая трёшка, пусть и не в центре, но теперь своя. Две недели назад пришло письмо от супруги, которая описала как всё было, и как покупка прошла. Денег хватило даже на приобретение мебели. Сейчас дочери продолжают учиться, но уже в столичной школе для девочек.