Офицер. Слово чести (СИ)

Тело убитого солдата мы повезли с собой, нужно будет его похоронить, но пока нет времени, мы постоянно в пути. В дороге, сидя в своей пролётке, я заполнял журнал боевых действий, писал карандашом, всё набело потом перепишу. Та цель которую Егор нашёл, меня конечно же заинтересовала, в германской батарее было пять тяжёлых орудий, куча лошадей, по восемь тянули в упряжке, и плюс обоз. Всё это встало чуть в стороне от дороги у озера. Видимо на ночёвку. Конечно можно было бы оставшийся световой день идти, а до наступления темноты осталось чуть больше пяти часов, однако лошадям этого не объяснишь, и они обычно устают. Вот и тут те паслись, в озере купались, в общем, уход и отдых дали лошадям, да и сами в озере плескались. Палатки разбиты, кухня дымила, кстати, я её планировал целой захватить. Когда ставил задачу, уловил заинтересованные взгляды Крапивина и кашевара. По штату на каждый взвод по кашевару с помощником должно быть, а у меня один. Если всё получится, ему не нужно мучится с котлами, кухни вполне хватит на всё подразделение. Сами орудия мне не нужны, подорвём, обоз уничтожим, из того что нам не надо, личный состав также подлежит уничтожению. В общем, нас ждёт дело. Упускать такую добычу я не собирался.

И пока мы ехали, я и занимался бюрократией. Эх, жаль штатный писарь подразделения ранен был, с ним удобно было. О боевых действиях и потерях написал, как и то что погиб один из солдат и несколько ранено. Когда я закончил, мы как раз сблизились с местом где встала батарея. По словам Егора, расположились те надолго, похоже сегодня больше те в путь не отправятся, видать коней заморили, отдых дают. Дальше оставив обоз, там хоронили павшего бойца, и мы на тачанках покатили к батарее. Тут особо не выдумывали выехали из-за рощи и два километра проехали по открытому полю к озеру. Не смотря на то что нас видели издалека, понять смогли кто движется, только когда мы сблизились на сто метров, до этого на нас особо не обращали внимания. Видимо каски смутили, за своих нас приняли, германцам известно, что у русских их нет, фуражки, папахи и всё. Раздался крик тревоги, да поздно, пять тачанок развернулись и сразу застрочили станковые пулемёты. Из пролётки спрыгнули расчёты ручных пулемётов и залегли, также открыв огонь. Они не допускали артиллеристов до стоек с личным оружием, а станковые били по крупным скоплениям солдат. По воде фонтанчики вставали где виднелись головы купающихся. Там руки солдаты первыми подняли. Казаки прямо с седла били из своих карабинов, уничтожив трёх офицеров, и ранив одного, самого полного, который по их предположению и являлся командиром, и которого нужно было брать живём. Мою просьбу о знающем офицере те помнили.

Сам я из седла коня стрелял из подаренного дядькой трофейного карабина. Сам конь подо мной вздрагивал, по нему пробегала дрожь, но тот стоял как вкопанный, я крепко сжимал его коленями, чтобы чего не удумал. Выпустив обойму, все пять патронов, ни одного промаха, я стал неспешно перезаражаться, двигаясь на коне к орудиям, стрелять было уже не в кого, батарея была захвачена, личный состав практически полностью перебит, уцелело едва с три десятка солдат из любителей поплавать, их мои сгоняли в общую кучу. С нами были фельдфебель и каптенармус, как раз на предмет приёма трофеев и взяли, и вот они с Крапивиным этим занялись. К кухне, что продолжала дымить, уже подвели двух коней, готовясь их запрячь, телеги осматривали, обоз, палатки. Патроны собирали и грузили в две повозки, в них тоже запрягали лошадей. Четыре станковых пулемёта перезарядили и перегнали так, чтобы те держали поле, за которым и была дорога, тут возвышенность, дороги не видно, но слышно, так что скоро стоит ожидать гостей. Вот с пятым пулемётом проблема, поломка, это был один из моих, а не найдёнышей. Та слышен стук, расчёт пытается отремонтировать своими силами, взводный, старший унтер-офицер Букин, рядом суетится, но похоже поломка серьёзная, в мастерские нужно вести.