Офицерские жены

–«А Москва …» его? Такие типажи, такие исполнители. Я Баталова обожаю с давних его самых первых фильмов. Я и дипломную работу «Герой Юрия Германа» писала только потому, чтобы снова насладиться исполнителями этой трилогии. Читала, а видела Баталова, Инну Макарову. Не читала и анализировала, а ликовала и пела от ощущения и восторга красоты человека. Какие характеры, какие судьбы! О, чай уже закипел,– Лиза встала, выключила чайник, достала из шкафа чашки и всё необходимое к чаю –мёд, варенье, конфеты, домашнюю выпечку.

–Ну, ты прямо пир устроила. Как же я соскучилась по твоим пирогам. Ты так и балуешь мужа?– Наташа отпила глоток и с улыбкой наблюдала за Лизой.

–Так и балую. Попробуй ему не испечь, весь изноется – что к чаю? -Лиза забавно прогундосила, и они засмеялись, потом сразу же замолчали, оглядываясь на дверь.– Так что лучше испечь, не дожидаясь вопросов. Ты чего вскочила такую рань?

–Да что лежать без толку? То ли перевозбудилась, сон перебила, то ли устала с дороги. Вроде спать хочу, а закрою глаза, всякая прошлая чертовщина лезет. Покрутилась, повертелась да и ушла, чтобы Лёшку не разбудить. Ох, чай какой вкусный и красивый, – Наташа держала в руке на вытянутом расстоянии прозрачную стеклянную кружку с розовым чаем и любовалась, потом поднесла поближе, глотнула, – а аромат! Это что за чай?

–С травами и листьями. Я сушу листья малины, яблони, вишни, мяту, мелиссу. Вот и бросаю в чайник, что под руки попадёт. На даче у тёщи сына рвём иван – чай, душицу, зверобой.

–Красота, – Наташа вдохнула аромат, закрыла глаза и сделала глоток. Потом задумалась, свела брови к переносице. Между ними появилась складочка – верный признак того, что Наташу что-то тревожит.

Лиза осторожно погладила руку подруги, посмотрела в потемневшие её глаза:

–Ты что так вся скукожилась? Выкладывай.

–Да вот ты сказала – тёща. И как они ладят с зятем?

–Ой, ты что. Анна Матвеевна замечательная женщина, интеллигентная, выдержанная, понимающая, очень весёлая, песни обожает. Мы с ней как встретимся, напеться никак не можем. Хозяйка изумительная, она учитель английского. Учитель с большой буквы, именно такой, которыми я всегда восхищалась. Она и сейчас со всеми внуками занимается. А их у неё четверо – двое наших, двое – от сына. А летом они с ней на даче и отдыхают, и всё равно учатся, и помогают ей по силам. А вот мы вас свозим к ним на дачу, сама всё увидишь.

–Повезло Кириллу. А у Ирины свекровь какая?

–Тоже замечательная. Красавица, хозяйка хорошая, к Ирине очень хорошо относится. В общем, моим ребятам повезло со вторыми мамами.

–Вторая мама, – со вздохом протянула Наташа. – Хорошо сказала. Вторая ма-ма, – она отставила кружку в сторону, подпёрла голову рукой и уставилась в окно, где уже алела заря…

… А в то далёкое утро за окном безумствовала зима и плевалась в стекло снегом. Из дома страшно было нос высунуть. Наташа лежала на кровати, закутавшись в пуховый платок. Рядом на подушке – раскрытая книга. Она отложила её в сторону и с улыбкой следила за быстрыми руками хозяйки дома, вязавшей детские носочки. Домна Васильевна сидела возле тёплой стены печки, склонив голову над вязанием, а спицы так и мелькали в её руках. Маленькая, худенькая, никогда не унывающая, она и в постоялицу вселяла уверенность и покой. Вот и сейчас она подняла голову, посмотрела ясными глазами на Наташу, улыбнулась беззубым ртом и озорно подмигнула:

–Не горюй, дочка. Нашла об чём печалиться. Одна ты, что ль. Эк удумала. Да в нонешнее время детей рОстить не трудно( она так и сказала –ростить). Вот когда я осталась одна без мужа с четырьмя детьми в голодное лихолетье, вот тогда хоть вой. И то люди в беде не бросили, помогли, кто чем мог. А ты сейчас горюешь. Да вытянем твоего мальца,– она ещё быстрее замелькала спицами.

–Ой, какой же малюсенький носочек. Неужели налезет на ножку? – Наташа встала, осторожно, медленно подошла к Домне Васильевне, взяла из её руки готовый носочек и прижала к лицу. Мягкий, крошечный, пушистый он щекотал кожу. Она счастливо засмеялась и обняла свою спасительницу. Сколько ей пришлось повозиться с отчаявшейся и потерянной Наташей, но бабуля её всё-таки воскресила.

–Ой, девка, ты что это босиком на холодном полу стоишь? Ну-ка быстро в чуни ныряй. Удумала. Не хватало ещё заболеть. Возись тут с тобой,– добродушно ворчала Домна Васильевна, с улыбкой подсовывая ей тёплые толстой вязки сапожки.

–Да я же в носках,– улыбнулась Наташа, но послушно сунула ноги в шерстяные красивые сапожки. А за окном выл страшный ветер, ветки малины стучали в стекло, будто просились в тепло. И тут вдруг сквозь завывание ветра послышался требовательный стук в дверь. И стучали палкой, уж больно стук был звонким. Женщины замерли, потом бабулька засеменила к двери.

Через минуту в комнате, вся заметённая снегом, появилась мать Артура. Даже не поздоровавшись, начала сразу же выговаривать, почему долго не открывали дверь. Пришлось даже палкой колотить, хорошо, что какая-то у двери стояла.