Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания

Массовые репрессии, снизившие профессиональный уровень и подорвавшие моральный дух командного состава, стали главной причиной позорных неудач Красной Армии в начальный период Великой Отечественной войны. Начальник генерального штаба сухопутных сил Германии генерал Франц Гальдер в мае 1941 года записал в своем дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох, он производит жалкое впечатление, гораздо хуже, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты». Те военачальники, которые хорошо знали немецкую военную организацию и военное искусство, были репрессированы. Их заменили командиры, из которых только 7 % имели высшее военное образование, а 37 % не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. Большинство из них не имели боевого (и просто достаточного) опыта работы на высоких офицерских должностях. Все это, несомненно, подтолкнуло нацистскую Германию к развязыванию войны против СССР. «Если бы не было 1937 года, то не было бы войны 1941 года», — отмечал впоследствии маршал A. M. Василевский. Историк О. Ф. Сувениров на основе серьезных исследований пришел к выводу: «Трагедия Красной армии в 1941–1942 гг. во многом, а может быть, и в основном, прямое следствие трагедии РККА в 1937–1938 гг.».[551]

Накануне смертельной войны командный состав армии оказался деморализован.

Е. Месснер: Перевернешься — бьют. Недовернешься — бьют. В таких условиях живет офицерство Красной Армии Может ли в этих условиях развиваться воля, пробуждаться способность к инициативе, крепнуть вера, возвышаться душа верностью служения государству? Души взяты в кандалы. Офицеры, как колодники, волокут духовные цепи, и эти цепи делают их неофицерами: офицерское призвание требует развития всех чистейших ценностей души — без этого нет офицерства.[552]

К. Симонов: Надо помнить, что творилось в душах людей, оставшихся служить в армии, о силе нанесенного им духовного удара. Надо помнить, каких невероятных трудов стоило армии… начать находить в себе силы после этих страшных ударов. К началу войны этот процесс еще не закончился. Армия оказалась не только в самом трудном периоде незаконченного перевооружения, но и в не менее трудном периоде незаконченного восстановления моральных ценностей и дисциплины.[553]

И при этих неблагоприятных обстоятельствах необходимо было готовиться к предстоящей войне, изучать и восстанавливать военное искусство, науку, воинский дух. Буквально накануне фашистской агрессии внимание к этой проблеме привлек генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) — бывший офицер, чудом сохранивший жизнь во времена массовых чисток, и в последующем, в фашистском плену, не утративший мужества, чести и совести. В своем письме в редакцию «Красной звезды» (май 1941 г.) он предложил «создать центральную военно-научную библиотеку», чтобы на основе новейшей литературы изучать опыт идущих уже войн: «Весь ход второй империалистической войны и то новое, что она вносит в военное искусство, уже сейчас требует внимательного исследования и пристального изучения. В результате быстрого прогресса танковых войск и авиации сильно изменились самые формы ведения войны, что существенно отражается на характере операций и боя».[554]

Необходимо отметить, что командный состав, сменивший безвинно репрессированных «врагов народа», не берегся в ходе войны и в большинстве своем был «выбит» уже в начале боевых действий. «И советский офицерский корпус фактически был воссоздан уже в ходе самой Великой Отечественной, отмечает историк Е. С. Сенявская. — Так, к 1945 г. в Советской Армии командовали полками 126 офицеров, начавших войну рядовыми и сержантами. Новый боевой опыт, наработка навыков военной культуры, традиций в итоге были оплачены непомерной кровью рядовых и офицерских кадров и гражданского населения».[555]