Офицерский романс. Песни русского воинства

Такое «усовершенствование» продиктовано, конечно же, поэтической нечуткостью, непониманием того, что поэзия непереложима на язык обыденной логики и ничем не заменима, и только при этом условии она выполняет свое предназначение духовного просветления людей. К этому стоит добавить, что непонимание поэзии граничит с непониманием жизни вообще, духовной природы человека. Кроме того, тут сказалась и нечуткость к тому, как песня живет в народном самосознании. Она не приспосабливается к каждой новой эпохе, но в неизменном виде входит в нее, находя отклик в душах, и, может быть, уже не тот, какой она находила в поколениях предшествующих. Но именно в своей неизменности она продолжает жить. И потом, если каждое новое поколение будет столь самонадеянно и легкомысленно «исправлять», конечно же из лучших побуждений, лучшие образцы пашей национальной культуры, от нее камня на камне может не остаться…

Но есть ли у нас основания из обширного современного песенного творчества выделять именно такой жанр? — слышу недоуменный вопрос строгих и бесстрастных классификаторов. И с их требованием строгой научности невозможно было бы не согласиться, если бы в наши дни мы не ощущали невероятного всплеска воинской песни, которую и определяем как офицерский романс, если бы эта песня не была бы столь популярной, если бы, наконец, в России снова не гремело оружие, если бы из каких-то невероятных глубин заблудившихся душ снова не поднималась темная сила, сеющая распрю и братоубийство… Мы не успели еще дочитать и обдумать «Белое дело», вышедшее в шестнадцати томах в издательстве «Голос», как снова оказались в ситуации очень сходной. Сходной, конечно, по губительности, да и по идеям и причинам, ее определяющим.

И если романс вообще есть российская песня, то воинская песня на тему офицерства и есть офицерский романс. Жанр, конечно, в определенной мере условный, но, повторяю, выделить и как-то определить его из обширного песенного моря нам позволяет его активность, его высокий художественный уровень и его популярность.

Воинская песня, офицерский романс имеют прочные традиции в русской поэзии, песенном творчестве, что в конечном итоге указывает на особые отношения в России армии и народа, нигде более не встречаемые, так уж сложилось исторически. И как нам теперь ни пытаются внушить, что гражданственность поверяется пацифизмом, а не патриотизмом, ничего из этого не выходит. Душа поет совсем о другом. В народе нашем живет уважительное и возвышенное отношение к воину. И это убедительно проявляется в воинских песнях, как прошлых, так и нынешних. Кроме того, нынешняя популярность офицерского романса как бы оживляет и песни давних времен.

О том, как давняя песня продолжает жить и сегодня, можно судить по одному из самых замечательных романсов «Не для меня придет весна…», написанному поэтом А. Молчановым в 1838 году на Кавказе, на борту флагманского корабля Черноморского флота «Силистрия», который строил, а потом и водил капитан первого ранга, впоследствии контр-адмирал П.С. Нахимов. Этот романс и теперь бытует во множестве вариантов. Ветеран Великой Отечественной войны из казахстанского города Петропавловска А.Р. Сидницкий провел целое исследование этого удивительного романса («Армия и культура», «Аргумент», № 2, 1993 г.). Ему даже удалось установить, что мелодию неизвестного автора Яков Федорович Пригожий (1840–1920), работавший пианистом, переложил на эстраде знаменитого московского ресторана «Яр».

Не для меня придет весна,
Не для меня Буг разольется,
И сердце радостно забьется
В порыве чувств не для меня!

Не для меня весной родня

В кругу домашнем соберется,
«Христос воскрес!» из уст польется
В день Пасхи, нет, не для меня!

В более поздних вариантах:

Не для меня Дон разольется.