Офицеры-2

Вольер заволокло дымом. После меткого выстрела Рекса бандюкам вдруг начало везти, скорей всего, потому, что они приспособились к ружьям и характеру цели. Еще несколько оленей было ранено.

— Уя! — заорал Самоса, довольный своим метким выстрелом. — До чего живучие, падлы! Прикинь,

Рекс, если в человека так пулю засадить, он уже не встанет, а эти бегают.

— Потом ножом добьем.

И тут сквозь бабаханье двустволок бандюки услышали чужой выстрел. Раскатистый звук был как глухой рык бойцового пса, атакующего свору дворняжек.

Каляй отскочил от ворот и закатился в кусты. Некоторое время он буравил их головой, «улепетывая на четвереньках. Ему казалось, что над головой свистят пули. Никогда в жизни он не испытывал такого ужаса.

Бандюки опустили ружья и закрутили головами. Они инстинктивно подтянулись друг к другу и попятились к выходу из вольера.

— Оружие на землю! — заорал Шуракен, не показываясь из-за деревьев.

Рекс мгновенным, четким движением выхватил из-под куртки пистолет и выстрелил на звук голоса. Туда же пальнул и Клубок, в двустволке которого оставался один заряд.

Самоса отбросил ружье с разряженными стволами и сунул руку за пазуху. Он не успел вытащить пистолет. Грохнул второй выстрел Шуракена, и пуля впилась в могучий бицепс Самосы.

— Бросайте пушки, пацаны! — Голос Шуракена раздался совсем не там, где бандюки слышали его в первый раз.

Рекс, держа пистолет в вытянутых руках, водил стволом, готовый в любую секунду поймать цель и выстрелить. Клубок, переломив ружье, загонял в стволы патроны. Самоса растерянно матерился, по его лицу расползалась шоковая бледность. — Последний раз говорю: пушки на землю, пацаны, или хуже будет!

Клубок тут же пальнул на голос. Раздался ответный выстрел, и казенная часть ружья бандита разлетелась на куски. Острый осколок снизу вверх распорол Клубку щеку.

Юрчила далеко отбросил пистолет и поднял руки.

— Мужик, не стреляй, не стреляй! Я всего лишь водила!

— А ну вылезай, сука. — диким голосом заорал Рекс. — Давай выходи, говно! Посмотрим, кто здесь круче!

— Я тебя сюда не звал, — ответил Шуракен, — и бодаться с тобой не собираюсь. А башку тебе прострелить — мне как на хер валенок надеть.

Рекс рывками переводил дуло пистолета, пытаясь найти цель по звуку. Шуракен решил ему помочь. Он поднял корягу и бросил в кусты. Этот испытанный трюк сработал, как всегда: Рекс высадил по кусту полобоймы.

Боком стоя за толстой сосной, Шуракен поднял приклад к плечу, поймал в прицел ляжку Рекса и нажал на спусковой крючок.

Рекс взвыл и, завалившись на землю, обеими руками схватился за ляжку.

Самоса, Клубок и Юрчила увидели, как среди деревьев, словно изображение на фотобумаге, проявилась высокая, мощная фигура в светло-зеленом спортивном костюме из парашютного шелка. Шуракен шел к ним, держа ружье стволом вверх.

Рука Самосы уже онемела и повисла плетью. Он машинально зажимал дыру в бицепсе. Его начала бить неудержимая дрожь, которая часто бывает сразу после огнестрельного ранения. Лицо и грудь Клубка заливала кровь, лившаяся из разорванной щеки, руки, контуженные попаданием пули в ружье, онемели до плеч.

Шуракен посмотрел на них вблизи и понял, что бандюки еще не забыли, как отгуляли дембель. В свои двадцать девять он по сравнению с нимичбыл уже вполне матерый мужик.

— Ну что, сынки, давно бандитизмом занимаетесь? — спросил Шуракен. — Вот дураки. Ну ладно, отойдите и встаньте рылами к сетке.

Валяясь на земле, Рекс перекатился на спину, обхватил руками раненую ногу и заорал:

— Больно, твою мать, больно же! Здоровый мудак, придурок… больно!

Его вопли насторожили Шуракена. По действиям Рекса он понял, что это наиболее подготовленный из всех, жесткий, злющий парень, который дерется до конца. Не веря жалобам Рекса, Шуракен не выпускал его из поля зрения. Поэтому, когда Рекс перекатился на спину, чтобы освободить висящий на поясе нож, и потянулся к рукоятке, Шуракен тут же нанес ему страшный удар ногой в голову. Он не убил бандита, потому что убивать не хотел, но отключил надолго.

Выдернув из ножен у Рекса нож, Шуракен оценивающе посмотрел на его друзей и, убедившись, что противник деморализован и совершенно подавлен, вошел в вольер.

— От сетки не отходить и вообще не двигаться, — предупредил он Самосу, Клубка и Юрчилу.

Шуракен понимал, что неизбежно найдет там и убитых животных, и раненых. Но одно дело понимать, другое — увидеть. Крови и смерти Шуракен видел много. На кровь и смерть вооруженных мужчин он реагировал с профессиональным спокойствием, но страдания беззащитных существ — детей и животных — вызывали в его душе острую боль. И сейчас, увидев затоптанных оленят и подранков, Шуракен пришел в ярость.

— Даже дела своего бандитского не знаете, — сказал он двум бледным и одной окровавленной рожам, маячившим за сеткой. — Стрелять не научились, а ручонки чешутся. Запомните, говнюки, если вы еще раз за что-нибудь, кроме собственных концов, этими ручонками возьметесь, я вас найду и их поотрываю.

Шуракену пришлось добить всех подранков, потому что даже легко раненное дикое животное обречено на долгую и мучительную смерть.