Офицеры-2

— Я не сомневаюсь, что вы имеете право хранить оружие и даже применять его. Может быть, наши ребята повели себя здесь не совсем правильно…

— «Не совсем правильно» — неточная формулировка, — перебил Шуракен. — Я не против охоты, но когда стреляют по ручным оленям в загоне — это называется живодерство.

— Дело в том, что мы знаем о происшествии только со слов наших людей, а господин Моторин хочет провести объективное расследование, для этого он и просит вас приехать к нему в офис. Мы уважаем законы, если выяснится, что во всем виноваты наши сотрудники, господин Моторин не будет иметь к вам никаких претензий.

— Лично я не имею никаких претензий к господину Моторину. А если его так волнует справедливость, то пусть он сам приедет сюда и я ему расскажу, как было дело, и даже предъявлю вещественные доказательства.

Шуракен указал в сторону забора. Тоболов посмотрел туда и увидел шкуру оленя, растянутую и приколоченную гвоздями к доскам для просушки.

— Господин Моторин очень занят, ему трудно будет выбрать время для такой дальней поездки.

— Я тоже занят…

Препирались Шуракен и Тоболов долго, нудно и исключительно вежливо. Тоболов в принципе считал, что вежливость и корректность — лицо фирмы, к тому же он получил указание убедить Шуракена приехать в офис без демонстрации силы. И он не собирался уезжать, не получив согласия. А Шуракен считал, что у него нет оснований грубить человеку, который разговаривает вполне вежливо, но оснований ехать к его боссу у него тоже нет.

Переговоры зашли в тупик.

Дуст потерял к чужакам острый интерес, улегся на настил клетки и только переводил треугольные медвежьи глаза с хозяина на его собеседника. Вдруг Дуст резко повернул голову в сторону ворот и глухо заворчал.

Реакция собаки насторожила Шуракена. Он услышал, как за воротами хлопнула дверца машины. Тоболов и телохранитель тоже обернулись. Глухие, в рост человека, ворота были закрыты, никто не видел, что за ними происходит. Какой-то человек открыл калитку и вошел во двор.

— Не советую делать резких движений, — предупредил Тоболова Шуракен, решив, что, не добившись успеха разговорами, парламентарии переходят к действиям. — Вы даже не представляете, как плохо это может кончиться.

— Этот не наш, — поспешно ответил Тоболов. Человек подходил, с какой-то вызывающей и в то же время иронической улыбкой глядя на Шуракена и не замечая остальных, словно их тут и не было. Тоболов с изумлением заметил, что Шуракен, похоже, здорово испугался при виде этого темноволосого поджарого, как волк, парня. Он просто впал в шок, в столбняк, даже челюсть отвисла.

— Привет, Шур! — крикнул парень. — Хватит изображать из себя центральный персонаж картины «Не ждали».

— Ты…

Больше Шуракен ничего произнести не смог. Его руки потянулись к Ставру, Шуракен сгреб его и прижал к себе. От его объятия могли хрустнуть ребра, оно было жестким и яростным, как захват в смертельной схватке.

— Все в порядке, Шур, — пробормотал Ставр, успокаивающе похлопывая друга по спине. — Ребята, — сказал он Тоболову, — вы не думайте, у нас не принято целовать мужиков взасос, но сейчас у нас свои дела, и вам не надо на весь этот ужас смотреть.

— Конечно, это ваши дела, но и мы сюда тоже приехали не груши околачивать, — ответил Тоболов.

Шуракен наконец пришел в себя.

— Булат, я все понял про твоего босса, — сказал он. — Если ему это так надо, я с ним встречусь. А сейчас уматывайте отсюда, только сразу.

Тоболов достал из кармана пиджака визитную карточку.

— Свяжитесь со мной. — Он протянул карточку Шуракену.

— Е-мое, я думал, такое только в кино бывает!

Шуракен никак не мог выйти из состояния оглушенности. Они зашли в дом. На кухне Ставр сел на табуретку, а Шуракен ходил вокруг, машинально дотрагиваясь до него, словно все еще не верил, что это не глюк.

— Где ты все это время шлялся, скотина чертова? Ну давай, давай, Ставридас, рассказывай.

— Еще успеется, — улыбнулся Ставр, оглядывая кухню. — Эта история длинная и увлекательная. Я буду рассказывать ее тебе долгими зимними вечерами под хорошую водку в твоей замечательной норе. А где Женька?

— В Москве, она на пару дней уехала экзамен сдавать. Ты знаешь?..

— Не мечи икру, знаю. Все знаю: и что вы с Женькой муж и жена, и что отец умер.

— Все как-то само собой получилось.

— Каждому свое. С тобой у нее семья будет и дом, а я сейчас не мог бы ей дать даже крыши над головой.

— Как это? Почему?

— Дача отца была государственная, ее бы в любом случае отняли, и квартира тоже отошла в казну.

— Ни хрена себе!

— Ладно, есть более интересный разговор. Пойдем загоним во двор мою машину.

— Давай в магазин съездим.

— Не надо. Я все привез.

Увидев знакомый «ЗИС» отца Ставра, Шуракен удивился:

— Как же наш красавец уцелел? Где ты его отыскал?

— Командора надо благодарить. Он взял машину и Грея. Помнишь отцовского колли?

— Я жил некоторое время у Командора после того, как вернулся. Но тогда там еще не была ни «ЗИСа», ни Грея.

— Наверно, они тогда еще были на отцовской даче. Ставр вытащил из машины спортивную сумку.