Офицеры и джентльмены

— Помещения здесь лучше, чем те, к которым я привык, — признался он. — До этого в Боснии я жил в пещере. Но нам придется быстро кое-что сделать, чтобы помещения стали еще лучше. К нам прибудут с визитом высокопоставленные лица. С вашего позволения, я возложу всю подготовку на вас, «дядюшка». Генералу и комиссару я обрисовал всю картину вчера ночью. Вы убедитесь, что они с готовностью помогут нам. Янки не склонны принимать на веру наши разведывательные сообщения. Хотят убедиться сами. Поэтому они посылают сюда генерала, чтобы тот донес, хорошо ли воюют партизаны.

Бой, подготовленный для приезжего генерала, должен был представлять собой штурм небольшого блокгауза, расположенного приблизительно в двадцати милях к западу, — ближайшего к Бигою неприятельского поста на второстепенной дороге, ведущей к побережью. Гарнизон атакуемого объекта состоял из роты хорватских националистов, в обязанности которых входило патрулировать вдоль плохо определенных границ освобожденной территории и выставлять часовых у мостов в этом районе. Во всех отношениях это был удобный объект для задуманного представления; объект был удобно расположен и для наблюдателей — в небольшой долине с лесистыми склонами по обеим сторонам.

Генерал обратил внимание на то, что фронтальный штурм в дневное время не является нормальной партизанской тактикой. «Нам понадобится поддержка авиации», — сказал он.

По этому вопросу де Сауза составил длинную радиограмму. В том, что королевские военно-воздушные силы согласились выделить для атаки этой незначительной цели два истребителя-бомбардировщика, проявилась мера нового престижа партизан. Осуществление штурма было поручено двум бригадам армии национального освобождения. В бригадах насчитывалось по сто солдат в каждой.

— Я думаю, — сказал де Сауза, — нам лучше называть их ротами. Не будут ли бригадиры возражать против снижения их чина до капитана на день или два?

— В народных антифашистских силах мы не придаем значения таким вещам, — ответил комиссар.

Генерал оказался не столь покладистым.

— Они заслужили свое звание на поле боя, — напомнил он. — Численность бригад сократилась только из-за понесенных нами больших потерь. И потому еще, что поставки оружия нашими союзниками были очень скудными.

— Да, — согласился де Сауза. — Я-то, конечно, понимаю все это, но нам не следует упускать из виду того, как все это может повлиять на наших высокопоставленных наблюдателей. Они намерены прислать сюда и журналистов. Их корреспонденции будут первыми сообщениями очевидцев из Югославии, и они появятся в прессе. Использование двух бригад против одной роты плохо выглядело бы в глазах читателей.

— Это надо обдумать, — согласился комиссар.

— Я советую, — сказал де Сауза, — бригадиров оставить в прежнем чине, а их части называть ударными силами. Я думаю, это произвело бы впечатление. «Оставшиеся в живых после шестой атаки».

Де Сауза прибыл с мандатом, к которому генерал и комиссар отнеслись с уважением. Они доверяли ему и относились к его советам с вниманием, которого не оказали бы ни Гаю, ни даже бригадиру Кэйпу, фактически, даже ни генералу Александеру[115], ни мистеру Уинстону Черчиллю.

Гая никогда не приглашали на эти совещания, которые проводились на сербскохорватском языке без переводчика. Его не информировали и о переговорах в Бари. Все радиограммы де Сауза получал лично и в зашифрованном виде. Все утренние часы, проводимые им в постели, он посвящал чтению радиограмм и лично зашифровывал ответы. Гаю он передал все местные заботы и хлопоты по подготовке к предстоящему визиту. Как и предсказывал де Сауза, партизаны подобрели и стали более сговорчивыми. Они раскрыли перед ним тайну секретных запасов имущества, реквизированного в домах сбежавшей буржуазии, мебель чудовищного немецкого стиля, но добротно сделанную. Тяжелые вещи внесли в дом дюжие партизанки. Комнаты деревенского дома преобразились в духе, оказавшем гнетущее впечатление на Гая, но вызвавшем восторг у вдов, которые полировали и сметали пыль с мебели с усердием церковных служек. Один из сотрудников штаба был произведен в ранг церемониймейстера. Он предложил Vin d'Honneur[116] и концерт.

— Он хочет знать английские и американские антифашистские песни, — перевел Бакич. — Мелодии и слова, чтобы девушки могли разучить их.

— Я не знаю никаких, — ответил Гай.

— Он хочет знать, каким песням вы учите своих солдат.

— Мы не учим их никаким песням. Иногда они поют о выпивке: «Эй, давай выкатывай бочку» и «Покажите мне дорогу домой».

— Он говорит, что ему нужны не такие песни. У нас тоже были такие песни при фашистах. Теперь их не поют больше. Он говорит, что комиссар приказывает петь американские песни в честь американского генерала.

— У американцев все песни про любовь.

— Он говорит, что в любви нет ничего антифашистского.

Позже де Сауза вышел из своей спальни с пачкой радиограмм.