Офицеры и джентльмены

– В конце концов, – продолжил он, – каждый подарок говорит о вашем желании дать кому-то нечто такое, чего нет у других. Даже если это всего-навсего кувшинчик для сливок на свадьбу. Я не удивлюсь, если правительство своим следующим шагом не попытается запретить нам молиться за своих близких. – Оценив с печальным видом подобную возможность, мистер Краучбек добавил: – Я не хочу сказать, что кому-то до смерти нужен кувшинчик для сливок, но Тони действительно нуждается в тех вещах, о которых просит. Все это неправильно. Я не очень большой специалист что-то объяснять, но я знаю, что это неправильно.

Миссис Тикеридж молча продолжала штопать свитер Дженнифер. Она тоже не была экспертом по части разъяснения. Тем временем мистер Краучбек, выбравшись из тенет своего недоумения, заговорил снова:

– А что такое «Бриско»?

– «Бриско»?

– И «Юмкранч»? Оба эти вещества в данный момент находятся в моей комнате, и я не имею понятия, что с ними делать. Они прибыли из Америки.

– Я знаю, о чем вы говорите. Я видела их рекламу в журнале. «Юмкранч» – это то, что они едят на завтрак вместо овсянки.

– А Феликсу он подойдет? Не разорвет ли пса изнутри?

– Феликс будет в восторге. А второй продукт они используют вместо лярда.

– Жирновато для собаки, не так ли?

– Боюсь, что так. Полагаю, миссис Катберт была бы весьма благодарна, если бы вы отдали эту вещь ей на кухню.

– Нет ничего, чего бы вы не знали.

– Кроме лосьона для волос Трампера. Даже забыла, как он называется.

Вскоре мистер Краучбек откланялся, взял Феликса и выпустил пса в темноту. Он не забыл прихватить с собой банку «Бриско», чтобы доставить в «личный кабинет» хозяйки гостиницы.

– Миссис Катберт, это мне прислали из Америки. Это лярд. Миссис Тикеридж считает, что вы сможете найти ему применение на кухне.

Миссис Катберт приняла банку и выразила благодарность, почему-то при этом запинаясь.

– Мистер Катберт хотел бы с вами кое о чем поговорить.

– Я к его услугам.

– Жизнь становится такой трудной. Я сейчас его приведу, – закончила она.

Мистер Краучбек остался ждать в «личном кабинете». Вскоре миссис Катберт вернулась. Мистера Катберта с ней не было.

– Он сказал, чтобы с вами поговорила я. Не знаю, право, с чего начать. Все это из-за войны, из-за новых постановлений и из-за офицера, который явился к нам сегодня. Это был начальник квартирьеров. Вы же понимаете, мистер Краучбек, что здесь нет ничего личного? Мы всегда старались вам угодить, предоставляли вам всякого рода поблажки, не требовали плату за собачью еду. Не возражали, что вы получаете вино со стороны. Некоторые гости не раз выражали недовольство тем, что вы пользуетесь здесь особыми привилегиями.

– Вы никогда не слышали от меня каких-либо жалоб, – сказал мистер Краучбек. – Я вполне удовлетворен. Вы делаете все, что возможно в данных обстоятельствах.

– Вот именно, – подхватила миссис Катберт, – в «обстоятельствах».

– Мне кажется, я знаю, что вы хотите мне сказать, миссис Катберт. И в этом, поверьте, нет никакой необходимости. Если вы опасаетесь, что я вас покину в тот момент, когда вы переживаете трудности, покину после стольких лет, прожитых мной в комфорте, то можете не волноваться. Я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах, и я искренне вам за это благодарен.

– Благодарю вас, сэр. Это не совсем то… Думаю, будет лучше, если с вами поговорит мистер Катберт.

– Он может заглянуть ко мне в любое время. Но не сейчас. Мне предстоит еще изгнать Феликса с моей кровати. Спокойной ночи. Надеюсь, что та банка окажется полезной.

– Спокойной ночи, сэр, и большое спасибо.

На лестнице его встретила мисс Вейвсаур.

– О, мистер Краучбек! Я не могла не заметить, что вы зашли в «личный кабинет». Все ли в порядке?

– Да. Надеюсь, что так. Я отнес банку лярда миссис Катберт.

– И они не упоминали о том, что я вам сегодня говорила?

– Катберты, похоже, обеспокоены падением качества услуг. Думаю, что мне удалось их успокоить. Для них, как и для нас всех, наступили трудные времена. Спокойной ночи, мисс Вейвсаур.

4

Тем временем слова, сказанные в «Беллами», неуклонно поднимались по служебной лестнице. В то самое утро в глубоком бомбоубежище в мягкой постели лежала весьма важная и чрезвычайно энергичная личность. Личность при помощи служебных записок определяла, что следует совершить в этот день стоящей в боевом порядке империи.

Прошу в течение дня письменно в краткой форме доложить мне, почему бриг. Ритчи-Хук был освобожден от командования бригадой.

И двадцать четыре часа спустя, почти в ту минуту, когда класс мистера Краучбека приступил к анализу пропущенного текста Ливия, из той же горы подушек последовал указ: