Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

«Ура!» гремело и со стороны Кардаминки, откуда наступали роты полковника Лукошкова. Осыпаемые градом пуль, крича, давя друг друга, уже не думая о сопротивлении, красные бросились к баржам и пароходу. Другие просто бросались в Днепр, пытаясь добраться вплавь до острова, отстоявшего в доброй полуверсте от берега. Вооруженному пароходу, расстреливаемому почти в упор лейб-гренадерскими пулеметами, удалось оторвать баржи от берега и, подставив минуты на две-три их борт под огонь, повернуть перпендикулярно берегу, в излучине реки. Стучали пулеметы Катарского, Днепр был весь усеян черными головами плывущих, среди которых вздымались гейзеры пулеметных пуль, звериный крик несся с расстреливаемых барж, а на берегу ошалевшие от боя гренадеры, в коричневых сумасшедших халатах, продолжали кричать «Ура!».

Немедля Вашадзе направил часть своих солдат в сторону Кардаминки, навстречу Лукошкову, и в тыл отступающим и еще не знающим о катастрофе красным, а с остальными начал энергичную чистку берега. Через два часа после начала боя 2-я Бригада особого назначения рабоче-крестьянской армии не существовала. Из двух с половиною тысяч стрелков шестьсот положило оружие, более двухсот раненых было подобрано на месте боя, около полутораста было убито. Несколько сот погибло на превращенных в решето баржах. Несколько пулеметов, более тысячи винтовок, тридцать лошадей и восемьдесят седел попалось в руки войск полковников Лукошкова и Вашадзе. Лейб-гренадеры потеряли трех человек легкораненых, был убит один партизан и один артиллерист. Четыре артиллериста были ранены первым удачным попаданием с красного монитора. В ротах Лукошкова потери были несколько больше, но все же очень незначительны.

До темноты продолжалась чистка Голой Пристани. Вооруженный пароход красных, укрывшийся с баржами за остров, сел на мель и снова попал под пулеметы лейб-гренадер, хотя уже на довольно значительном расстоянии. В продолжение часа он расстреливался на предельном прицеле.

Не теряя ни минуты времени, полковник Вашадзе приступил к сортировке пленных. Большинство было со средней Волги – ярославские, костромские, нижегородские. Особая бригада была хорошо одета и экипирована, что сразу разрешало неразрешимую задачу пополнения. Было отобрано двести шестьдесят человек, конечно, самых здоровых и… красивых. Вашадзе был большим эстетом. Их одели и экипировали из общей массы пленных, так же как и старых лейб-гренадер, поменявших свои халаты на новые солдатские шинели, подарок Троцкого. Вещевые мешки с бельем, сапогами и прочим несложным солдатским хозяйством, сотнями брошенные на берегу, дополнили экипировку. Десятки мещанских подушек пошли на погоны, и 8 октября лейб-гвардии Гренадерский батальон насчитывал около 400 штыков в своих четырех ротах. За недостатком офицеров их срочно вызвали из Колончака, несколько бывших офицеров, взятых в плен 7-го, были временно назначены на командные должности. Среди нескольких сот пленных оказалось только шесть коммунистов – их выдали сами солдаты – и два латыша. Коммунистов отдали под военно-полевой суд – войска гвардии во все время Гражданской войны старались следовать законности, – а латышей, молодых еще парней, после личного разговора с ними, Вашадзе поставил в строй, в разные роты, на условиях обоюдной поруки.

Несмотря на то что батальону был передан участок Кардаминки (вверх по реке) и Збурьевки (вниз), не считая сторожевых охранений в самой Голой Пристани, немедленно начались интенсивные занятия с новыми лейб-гренадерами. Необходимо было спешно переучить новобранцев, воспитанных по советскому уставу. Спешил полковник Вашадзе потому, что через несколько дней, 13 октября, предстоял парад батальона по случаю годовщины славного боя гвардии под Горным Дубняком.

Парад лейб-гвардии Гренадерского батальона принимал начальник Гвардейского отряда полковник Эссен. Сборный оркестр гвардейской пехоты был специально отправлен в Голую Пристань, так же как и священник с клиром. Последний раз на Русской земле звучал волнующий и торжественный лейб-гренадерский марш, едва ли не самый красивый марш Российской армии. Стройными взводными колоннами проходили возродившиеся, как Феникс из пепла, роты упорно не желающего умирать славного полка. Конная разведка, восемь тяжелых пулеметов делали из него совершенно самостоятельную, а в условиях Гражданской войны даже сильную боевую единицу. Сдержанный Лукошков и горячий Вашадзе одинаково сияли счастливой улыбкой, и в этот последний счастливый день на родине они, смотря на свое детище, без сомнения, мечтали о других батальонах, которые обязательно будут. Вот стал же из ничего проходящий перед ними батальон, созданный из оборванных красноармейцев, горячей любви к своему полку и железной воли его верных офицеров.