Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Многим из нас стало обидно и горько. Но рассуждать и сетовать на это безобразие пришлось недолго, так как наш эшелон вскоре двинулся к Константинограду, где уже доблестно и успешно наступали наши гвардейцы. Задержали нас, впрочем, еще раз на каком-то малом полустанке, и задержали при этом надолго… Стояли мы час, другой, недоумевая и пытаясь связаться со штабом, чтобы получить дальнейшие распоряжения.

– Что же, пойдем дальше или нет?.. А то хотя бы дали возможность разгрузиться, чтобы кони могли отдохнуть на свободе!..

Но никакой связи со штабом установить так и не удалось, и где находилось высшее начальство, никто не ведал.

– Подождите, господа! – вдруг сказал решительный и быстрый Поморский. – Я сейчас… ведь так же продолжаться не может!..

Недолго раздумывая он приказал отцепить паровоз и, взобравшись на него, спустя минуту исчез, направившись по линии вперед, в целях розысков неизвестно где пребывавшего штаба.

Мы остались в вагонах ожидать «у моря погоды», переживая долгие и томительные минуты неизвестности на глухом полустанке. Люди понемногу впадали в уныние, а лошади изнывали в духоте еще больше… Поморский возвратился на том же паровозе только к вечеру.

– Ну что, что?.. Нашли, видели… получили?..

– Получить-то получил, но не то, что хотелось бы! – сообщил Поморский. – Приказано не разгружаться, а пулей двигаться на Александровск.

– На Александровск?!

– Именно туда… На этот несчастный город опять насел противник… В наш тыл прорвались большие силы… А штаб дивизии готовит хорошую и совсем новую операцию с выходом на Кичкасскую сторону, и мы должны принять участие в наступлении и захвате моста…

Спустя недолгое время мы снова мчались с прежнею быстротою, но уже в обратную сторону. На следующие сутки, после полуночи, наш эшелон остановился у товарной станции Александровская, и я, получив приказание сообщить о нашем прибытии штабу дивизии, отправился отыскивать на поездных путях его состав.

Ночь была хорошею, лунною, но за множеством стоявших повсюду разнообразных эшелонов я не мог сразу достигнуть желанной цели. И вдруг в нескольких шагах от меня выросла чья-то характерная фигура, показавшаяся мне до крайности знакомой… Я всмотрелся – и, к удивлению своему, узнал нашего же полковника Димитрия Ивановича Досса[695], неизвестно почему вдруг очутившегося в этом месте… Отрапортовав по уставу, я все же не удержался и спросил:

– Каким образом?

– А самым обыкновенным… Ведь я здесь при штабе и вот вышел вас встретить и передать приказания!

– Что же нам делать теперь, господин полковник?

– Немедленно же разгружаться и занять свой прежний бивак!.. Но делайте это без задержки, потому что дела не терпят!

Луна уже меркла, начинало светать, и легкий молочно-голубой туман окутывал окрестные предметы… Ба-бах!.. Ба-бах! – загремело вдали.

– Видите, они уже угощают нас с нагорной стороны! – совершенно спокойно сказал полковник Досс. – Торопитесь к своим и разгружайтесь с быстротою молнии!.. Это противник обстреливает город, и нам нельзя терять времени!..

Видя, что хорошо пристрелявшиеся артиллеристы противника по всем признакам норовят угодить именно в разгрузочную рампу, я попытался просить полковника отложить нашу разгрузку, дабы избежать ненужных потерь, так как последнее обстоятельство представлялось теперь вполне вероятным.

– Ни в коем случае! – решительно отказал мне славившийся своей исполнительностью и точностью наш старший офицер. – Исполняйте, что вам приказано, и сейчас же высаживайте из эшелона всех людей, лошадей и взрывчатое имущество!

Рассуждать не приходилось. Пришлось подчиниться категорическому приказу. Было отдано распоряжение подать наш эшелон к рампе. Вслед за тем я, при помощи вахмистра, стал растолковывать своим людям о необходимости с крайнею выдержкою и осторожностью производить разгрузку, дабы не подвергнуться весьма ощутительным неприятностям.

– Рампа видна их артиллерийским наблюдателям как на ладони… Помните это и будьте осторожны… Старайтесь как можно скорее перемахнуть через площадь между рампою и выходными воротами… Там, дальше, уже есть густой училищный сад, в котором укроетесь… Поняли?..

Но мои внушения и понятливость моих подчиненных все равно не привели ни к чему. Едва первым 10—12 всадникам удалось после выгрузки проскочить со своими конями через злосчастную площадку к воротам и вслед за тем скрыться среди деревьев сада, как уже по следующим людям и лошадям противник открыл самый ожесточенный артиллерийский огонь. Один из снарядов, ударив в кирпичную колонку ворот, забросал осколками, щебнем и пылью пробегавших людей, среди которых в эти мгновения находился и вахмистр. В результате оказались ранеными три лошади и один подрывник из студентов.