Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Исследование социального слоя чиновничества от его зарождения до формирования «великой бюрократии Запада» сегодня стало одним из ведущих направлений политической истории. И это естественно. Государство как инструмент защиты «общего блага» — неотъемлемый атрибут развитого общества — подразумевает наличие исполнительного аппарата, этого «физического воплощения» власти. Государственная власть не только не может существовать без чиновников, власть — это чиновники в первую очередь. Даже в условиях монархии, когда король, казалось бы, — всевластный правитель, чиновники решают почти все. Показательно в этой связи, что всякое общество склонно винить в бедах государства его служителей, в лучшем случае воспринимая их как неизбежное зло, а в периоды кризисов сваливая на них вину за все свои несчастья, делая их козлами отпущения. В истории любого государства поражает именно эта устойчивость претензий общества к служителям власти.

Является ли общество заложником аппарата власти или это противостояние мнимое, скрывающее подспудную, глубокую и куда более сложную связь власти и общества?

Никто не станет отрицать, что характер и структура государственного устройства отвечают ментальности общества и его социально-политическому уровню. Одним из существенных показателей этого уровня, как и всей системы власти, являются чиновники, их социальный облик, ценностные установки и политическое мировоззрение, поскольку в том, кто идет на службу государству и кого государство отбирает в свои служители, воплощаются подлинные стратегии государственной власти, от социальных до символических. И если при монархии личность короля — вопрос случая, то чиновничество — это, если угодно, результирующая сознательного выбора множества людей, пришедших в аппарат власти со своими амбициями, целями и ценностными установками. Именно поэтому не король, а чиновники есть показатель сущности данного государства, как и отношения к нему общества.

Чиновник — зеркало государства и общества, в которое они не любят смотреться и уж тем более — признавать подлинность отражения. Чиновник соблюдает законы, выполняет прихоти правителей, наказы общества и проводит в жизнь проекты политических группировок, но прежде всего он руководствуется собственными представлениями о назначении власти. Чем определяются эти представления? Как они формируются и как влияют на деятельность чиновника?

Вот вопросы, которые необходимо решить, дабы приподнять завесу тайны над главным вопросом всякой власти — вопросом ее глубинной связи с социальным, политическим и духовным развитием общества. Какие идеи, правовые представления и политические взгляды определяют или, скорее, скрывают принципы организации управления, способы отбора чиновников, деятельность институтов верховной власти? Как риторика власти трансформируется в облике и политике ее служителей? Старая истина — каков закон, таковы и его исполнители — нуждается в осмыслении, ибо в ней заложен ключ к разгадке тайны глубинной, сложной и неустранимой связи власти и общества.

§ 2. Чиновник и учреждение в историографической ретроспективе

Роль чиновников внутри учреждения интересовала историков Франции уже с самых первых исследований ее институтов государственной власти. Однако на разных этапах развития исторической

мысли эта роль оценивалась не одинаково. Первые исследования государства во Франции ставили в центр внимания институт власти: его организацию, структуру, компетенцию, состав и место в обществе. Первый историограф Парижского Парламента Феликс Обер, посвятивший ему несколько объемных работ и всю творческую жизнь, в своих трудах, не потерявших научной ценности и через 100 лет, не упускал из виду чиновников и написал специальное исследование о судебных исполнителях Парламента[3]. Значительное место в фундаментальных работах Г. Дюкудрея, П. Виоле, Э. Можи, Э. Глассона об истории государственных институтов отводилось чиновникам, в том числе и Парламента[4].

Р. Делашеналь первым написал специальное исследование об адвокатах Парижского Парламента[5]. Чиновники были в центре внимания и знаменитых корпоративистов, наполнивших глубоким социальным содержанием прежде чисто юридические понятия сословной структуры средневекового общества — Ф. Оливье Мартена, Г. Дюпон-Феррье, Ф. Лота, Р. Фавтье[6].

Хотя в их исследованиях политической и институциональной истории превалировал социальный фактор, историки находились в некоем замкнутом круге рассуждений, накопив огромный фактический материал, а с ним и груз нерешенных проблем.