Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Все доводы вполне обоснованы и в духе парламентских правил. Если бы не странная концовка записи: «И было приказано секретарю записать все это, чтобы никто не смел вообразить, будто его (Гектора. — С.Ц.) выбрали из-за покровительства графа д'Арманьяка, который вместе с другими сеньорами был в Парламенте, рекомендуя Гектора». Так было ли решающим вмешательство графа д'Арманьяка или других сеньоров? Вернемся к отвергнутым кандидатам: первый находился в курии Рима, занятый сложной проблемой папской схизмы, т. е. был не просто клириком, но иерархом высокого ранга. И здесь обращает на себя внимание запись о том, что на выборы явились многие сеньоры, появляющиеся там не часто: пришли патриарх Александрии, архиепископы Санса и Осерра, епископы Парижа, Байе, Турнэ, Лодева. Скорее, давление было отсюда, поскольку они явно были на стороне своего кандидата, находящегося в Риме в их интересах. Вероятно, он и получил больше всех голосов благодаря такой поддержке. Второй кандидат имел не меньшую поддержку, являясь человеком герцога Беррийского. А граф д'Арманьяк просил за Бруфиньяка. В чем же разница? Да в том, что его кандидат здесь, в Парламенте, а двое других отсутствуют, занятые чем-то не менее, если не более, важным, чем работа в Следственной палате Парламента. Отсюда и запись, чтобы никто не обвинил Парламент в фаворитизме: выбор основан на следовании закону о запрете совмещения должностей.

В записях секретарей, бесспорно, обращает на себя внимание настойчивость, с которой фиксируются все случаи вмешательства высшей знати в выбор Парламента и даже намек или слух на такое вмешательство. Ясно, что Парламент придавал этому большое значение, и реакция его была, как правило, отрицательной. Причина, скорее всего, заключается в том, что чиновники Парламента считали такое вмешательство незаконным, в отличие от вмешательства короля. Ведь король имел голос в выборе своих чиновников, а его окружение — нет, потому что чиновник Парламента должен защищать интересы короля и никого более. Но одновременно Парламент старательно сужал прерогативы короля, ограничивая его вмешательство рамками закона.

Лучшей защитой Парламента от давления свыше и являлась процедура выборов. Поэтому парламентские чиновники не уставали о них напоминать: 12 ноября 1404 г., когда освободилась должность секретаря по уголовным делам и несколько прокуроров и адвокатов Парламента добились у короля писем-«даров», Парламент объявил, что «будут сделаны выборы наиболее достойного и подходящего человека на эту должность, которая является не назначаемой, а выборной».

Совсем другое дело — вмешательство высшей знати, да еще непрошеное. 14 марта 1408 г. на Парламент было оказано прямое давление из-за вакантного места в Верховной палате. На заседание явились архиепископ Санса, епископ Пуатье, канцлер герцога Беррийского, канцлер герцога Бургундского, граф Вандомский и «многие Другие от вышеназванных сеньоров, а также от королевы и короля Сицилии» и просили принять в Парламент Жана Таранна, невзирая на восемь-девять человек, получивших «дар» короля. И хотя они просили его принять, как полагается, в Следственную палату, с тем чтобы из Следственной кто-то перешел в Верховную на вакантную должность, чиновники были явно возмущены. Тон записи в протоколе не оставляет сомнений: «И хотя согласно королевским ордонансам должны проводиться выборы сеньоров заседаний (Парламента. — С.Ц.), и Палата всегда пытается сама определиться, тем не менее по просьбе и сильному желанию этих дам и сеньоров и дабы избежать скандала» был принят Таранн. Возмущенный Парламент требует переделать его письмо и указать там, что этот случай не приведет впредь к ущемлению прав Парламента и королевских ордонансов. Реакцию парламентского чиновника на такое давление выдает приписка, сделанная Никола де Баем на полях этой записи, он приводит строку из Евангелия: «Кто не дверью входит во двор овчий…» — заканчивается же она так: «…но перелазит инде, тот вор и разбойник».

Скорее, такая реакция чиновников, чем их вынужденное подчинение давлению, важна для характеристики парламентской среды, поскольку всякий раз давление извне встречает сопротивление и требует немалых усилий, так что вмешательство в дела Парламента всегда было делом нелегким. Только при посредничестве короля знать могла более или менее определенно рассчитывать на уступки парламентских чиновников.

Так, 15 июля 1412 г. был принят советником в Следственную палату чиновник, за которого ходатайствовал граф де Невер. Но, во-первых, он имел степень лиценциата гражданского права, т. е. подходил по образованию на эту должность, а во-вторых, имел письмо от короля. И наконец, была все же проведена процедура «общего одобрения». Так Парламент защищал свой образ независимого суда.