Офсайд 2

– Все эти дни Джейсон не выходил из комнаты, – продолжала я. – Мы были заточены с ним. Оба. Мне удалось кое-как снова удлинить веревку, и я умудрялась открывать головой воду в душевой кабинке. Проблема была еще и в том, что Джейсон не пил, и мне приходилось вливать воду в его губы из своих, когда он спал или просто находился в промежуточном состоянии—прострации. Джейсон почти не вставал. Или лежал, скрючившись на полу, или ходил по нашей камере с отсутствующим взглядом, словно раненое животное. Взад-вперед, пугая меня до потери сознания. Ты знаешь, как это страшно? Оказаться запертой в одной камере с безумцем, вынужденной смотреть на его отражение в десятках зеркал и на свое собственное? Но чаще всего он просто лежал с открытыми глазами, глядя в другой мир, который я не могла увидеть при всем желании. Он потерял ко мне всяческий интерес, не видел меня, и поэтому я пыталась привлечь к себе внимание самыми дикими способами, которые озвучила ранее. Я хотела, чтобы он очнулся и выпустил нас… Или убил. На пятый день я не хотела уже ничего. Я просто сидела рядом, положив голову ему на колени, наблюдая за его лицом, мысленно прощаясь. Я не чувствовала ни боли, ни страха. Полное бессилие. Мы оба умирали там, и, знаешь, когда я смирилась… то стало легче и проще. Я ждала, слушала его дыхание и сердцебиение, смотрела в пустые глаза и боялась только одного… что он будет первым. Даже осознавая или не осознавая ужас происходящего, виновником которого был именно Джейс, самым большим страхом к исходу пятых суток для меня была его смерть. Если бы я осталась там одна, наедине с его телом… И даже, если бы меня спасли… Не думаю, что я разговаривала бы сейчас с тобой. Джейсон очнулся внезапно. Он просто стал дышать иначе, сердце забилось сильнее. Подняв голову, я встретила его взгляд, полный ужаса. Дикого, неподвластного пониманию ужаса… Все мое тело охватил озноб, и я тряслась, стуча зубами, пока он развязывал мои руки и веревку на шее, проводя пальцами по кровавым рубцам, которые никогда до конца не заживут. Он сгреб меня, прижимая к себе… – я замолчала, чувствуя, как спазмы сжимают грудь. Я не могла продолжить. Это было слишком личное. Нечто, принадлежащее только нам двоим. Мне и Джейсу. Кто бы что ни говорил, но в тот момент мы действительно были единым целым. Я на мгновение слилась с ним, почувствовала боль его души и обожглась так сильно… Этот ожог останется со мной навсегда. В моем сердце. Это не передать словами и никому не понять. Даже Джейн.

– Мне так жаль. – Джейн мягко коснулась моей руки, и я почувствовала, как глаза начинают гореть, но слез не было. Я все их выплакала.

– Когда Джейсон вышел, сказав, что должен закончить, я догадывалась, что он идет не за помощью и не за водой и едой. Наверное, в тот момент, я тоже хотела завершенности. Любого исхода пятидневной агонии. И когда он вернулся с пистолетом, то не испугалась. Совсем.

– В деле ничего нет об оружии. – Джейн подалась вперед, вглядываясь в меня, словно не до конца доверяя моим словам.

– И о выстреле. И ты не скажешь. Ты не имеешь права разглашать подобную информацию.

– Конечно, нет. Ты можешь мне доверять, – заверила меня Джейн.

– Я спокойно смотрела в его глаза, а не в равнодушное дуло пистолета, направленное на меня. Мы оба были спокойны, приняв решение. Он сделал выбор за меня, как обычно, но я не протестовала. Когда Джейс резко поднял руку и выстрелил в стену выше меня, в свое отражение, я упала на пол, оглушенная нахлынувшими эмоциями и самим выстрелом. Я слышала, как посыпались осколки, как распахнулась дверь и топот шагов, резкие голоса посторонних людей… Я понимала, что пришла помощь, прежде чем провалиться в черноту. Это все, Джейн. Проснулась я уже в больнице. Остальное ты знаешь.

– Хорошо, что ты открылась.

– Понимаешь, почему я не выдвину обвинение?

– Ты берешь на себя огромную ответственность, Лекс. Джейсон пройдёт судебно-психологическую экспертизу и его отправят на принудительное лечение. Где гарантия, что другая девушка не окажется на твоем месте, если Джейсона не остановить? Я не его лечащий врач, и могу только предполагать, что произошло.

– И что же? Помоги мне понять, – прошептала я. – Даже если ты ошибаешься.