Офсайд

— Легко. С завязанными глазами и вверх ногами. — Даллас сделал глоток ледяной воды. — Давайте сделаем два.

Он как будто делал мою работу за меня.

— К черту это, — проворчал Тайлер. — Ему нужно всего два броска мимо Мендеса, а мне нужно заблокировать примерно сотню ударов всей их команды.

Он, как всегда, драматизировал. Выстрелов в сетку сегодня вечером, вероятно, будет примерно вдвое меньше, если не меньше. Но вратари не были известны своей уравновешенностью; они были своей особой разновидностью сумасшествия. Они должны были быть такими, чтобы стряхнуть с себя разочарование и вернуться к нему сразу же после того, как пропустили гол. Требовалась умственная игра, требующая от вратарей, которая была напряженной.

— Что случилось? — Даллас ухмыльнулся, подкалывая его. — Ты беспокоишься, что не сможешь?

Тай усмехнулся. — Конечно могу. И я собираюсь.

Слабые стороны Тайлера также заключались в чрезмерной гордости, из-за чего им было легко манипулировать.

— Я слышал, что «Бульдоги» провалили свои предсезонные игры, — добавил Даллас. — Раз-четыре-один. Вероятно, это будет несложно.

* * *

Если бы я знал, что ставку будет так легко выиграть, я бы проявил больше изобретательности.

На третьей минуте игры вратарь «Бульдогов» не смог заблокировать удар Уорда прямо через пять лунок. Как будто он спал у палки или что-то в этом роде. Потом у них все пошло к чертям. Только в первом периоде они нанесли несколько слабых наказаний, в том числе спотыкание, рубящие удары, удары копьями и одно за слишком много людей на льду — потому что, очевидно, помимо того, что они разучились кататься на коньках, они также разучились считать.

Когда начался второй период, мы были в приподнятом настроении. Между тем, «Бульдоги» надрали им задницы.

Я наблюдал, как удар слева Далласа едва не попал в сетку, задев борт и отскочив в угол. Один из десантников «Бульдогов», Дерек Джеймс, опередил нас и завладел мячом, но задохнулся и замер на месте. Я откатился назад в позиции у сетки, в то время как другой наш вингер атаковал. Вместо того, чтобы потратить время на то, чтобы выстроиться в линию, как он должен был, Дерек запаниковал и попытался отдать пас своему товарищу по команде. Его бросок прошел мимо, и я перехватил шайбу перед сеткой. Щелчком моего запястья зуммер снова прозвучал.

Красота.

Ударив кулаком, я откатился и запрыгнул на домашнюю скамейку.

— Шайба. — Даллас рассмеялся, хлопнув меня по спине. — Но ты только что решил свою судьбу.

Не прошло и двух минут, как счет стал 3:0 в нашу пользу — условия нашей ставки выполнены. Возможно, мне следовало установить планку выше. Но, честно говоря, я не ожидал, что «Бульдоги» облегчат нам задачу.

Теперь первая наступательная линия «Бульдогов» двигалась бесцельно, как будто им нужна была чертова карта, чтобы проложить путь к воротам. Моррисон тоже мог воспользоваться компасом.

Колеса не только отвалились, автомобиль был в огне.

Это было чертовски великолепно.

— Тайлер все еще должен вернуть домой локаут, — сказал я.

Может быть, «Бульдоги» вытащат головы из задниц и забьют один гол, чтобы я мог пропустить дерьмо в ночном клубе. Подожди, нет. Какого хрена? Я ненавидела себя за то, что даже подумала об этом. Чем унизительнее поражение для Каллингвуда, тем лучше.

— Пожалуйста. Ты видел его сегодня вечером? — Даллас ткнул подбородком в нашу сетку. — Он кирпичная стена.

— Посмотрим.

— Начни планировать прическу и наряд, — сказал он. — Ты идешь.

Чертов ад. Жертва собственного успеха.

— Отлично. — Я наклонился и схватил свою бутылку с водой. — Со щитом или на щите. Если я проиграю это дурацкое пари, мы можем их раздавить.

ГЛАВА 3 ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ

Бейли

Толпа разразилась аплодисментами, когда прозвучал сигнал зуммера и изменилось табло. К моему ужасу, ярко-красные буквы теперь читались как «четыре-ничего», «Соколы».

Быть выездной командой всегда было отстойно, но было особенно плохо, когда нам вот так навязывали задницы.

Наш вратарь, Эдди Мендес, бросил клюшку и издал серию красочных проклятий, которые эхом разнеслись по всей арене. Я затаила дыхание, ожидая, остановит ли его тренер Браун, но он остался. Мой брат Дерек снял свои бело-голубые перчатки и, качая головой, подкатился к скамейке запасных. Он был расстроен из-за неудачной игры в защите, а не из-за того, что Мендес допустил это.

А рядом с сеткой Чейз Картер — левый вингер «Соколов» — празднично взмахнул кулаком и проскользнул к домашней скамейке, чтобы дать пять своим товарищам по команде и злорадствовать, как он всегда делал. Меня охватило раздражение.

— Ненавижу его, — пробормотала я.

Амелия кивнула.

— Я тоже. Он худший.

У меня не было сильной эмоциональной реакции на многих игроков, хороших или плохих, но Картер был исключением. Он был определением отвратительного. Дерзость в малиновой майке.

Самодовольство на коньках.