Офсайд (СИ)

Таймер на учительском столе переливчато звякнул, сообщая, что время наказания окончено. Нацу тут же подорвался с места, но под строгим взглядом учительницы опустился обратно с таким несчастным видом, будто ему собирались удалять зуб без обезболивающего. Мисс Милкович, принципиально выждав ещё минуту, кивнула, разрешив им, наконец, покинуть класс.

— Сво-бо-да! — отойдя на безопасное расстояние от двери, громким шёпотом проскандировал Нацу, подняв вверх кулак. — Йухууу!

Очевидно, одного победного клича для празднования ему показалось мало — он сел на перила и с залихватским присвистом скатился вниз. Приземления Люси не видела (их с Нацу разделяли два пролёта плюс поворот лестницы), зато услышала возмущённый ругательный возглас и грохот. Она поспешила как можно скорее преодолеть оставшиеся ступени — кто знает, вдруг любителю покататься на перилах потребуется её помощь? — но Нацу оказался вполне жив и здоров, расплатившись за свою удаль разлетевшимися по полу книгами. Хотя, впрочем, не только ими.

Люси старалась никогда не смеяться над людьми, попавшими в неловкую ситуацию, какой бы нелепой и смешной та не была — всегда можно оказаться на другой стороне и самой стать объектом насмешек. Но задорно подмигивающий в прореху на драгниловских штанах Спанч Боб просто не оставил ей выбора.

Услышав за спиной приглушённый смешок, Нацу обернулся. Ему явно было неловко: хотел похвастаться перед девушкой, а в итоге выставил себя полным идиотом. Люси постаралась придать лицу максимально отстранённое выражение, чтобы не смущать беднягу ещё больше, но стоило Нацу наклониться за очередной книгой, и серьезность как рукой сняло. На этот раз сохранить лицо не удалось — губы так и разъезжались в широкой глупой улыбке, готовой в любой момент перерасти в неконтролируемый громкий смех. Нацу безуспешно попытался сделать вид, что нисколько не задет, начав ещё быстрее собирать свои вещи. Это было его самой главной ошибкой — теперь Губка Боб не просто переглядывался с Люси, но и строил ей забавные рожицы, тем самым располагая продолжать начатое веселье. Да она и сама уже не могла остановиться. Поэтому когда единственный не вовлечённый в эту забаву Драгнил и по совместительству главный её зачинщик всё же в конце концов, не выдержав, поинтересовался причиной столь хорошего настроения, у неё хватило сил только на то, чтобы простонать, окончательно отпуская себя:

— Твои штаны…

Нацу немедленно облапал свой собственный зад. Найденная прореха расстроила его гораздо сильнее, чем проведённый в школе лишний час.

— По-твоему, это смешно, да? — залившись густой краской стыда, спросил он.

Люси, зажав ладонями рот, помотала головой, продолжая давиться истерическим смехом — стресс и усталость не нашли иного способа вырваться наружу, и любые попытки остановиться оканчивались неудачей. Нацу, кажется, и сам это понял, поэтому лишь горестно вздохнул и, махнув рукой, пошёл прочь. Люси, задержав дыхание, поспешно закрыла глаза, чтобы не провоцировать новый приступ видом победно скалящегося Боба. Почти сразу полегчало; первый вдох дался с трудом, едва не окончившись позорной икотой, зато на выдохе ей удалось совладать с голосом, чтобы окликнуть Нацу, надеясь, что тот не ушёл слишком далеко.

— Помоги мне встать, пожалуйста, — попросила Люси, когда рядом с ней тихо шаркнули кроссовки: в какой-то момент ноги перестали её держать, и она съехала по стене вниз, наплевав на перспективу запачкать новые джинсы о грязный пол — упасть в обморок от перевозбуждения с высоты своего пусть и не гигантского роста было страшнее.

Нацу вполне удачно справился с поставленной перед ним задачей, но Люси не отпустила его руку, наоборот, сжала сильнее и потянула за собой, с удовольствием отменив отсутствие даже малейшего сопротивления — не хотелось тратить время на пустые разговоры. Около мужской раздевалки она притормозила и больше рассуждая вслух, чем реально интересуясь мнением своего спутника, спросила:

— Как думаешь, там ещё может кто-то быть или все уже ушли домой? Впрочем, это легко узнать.

Девичий кулачок трижды соприкоснулся с деревянной поверхностью двери, заставив ту, едва ощутимо вздрогнув, ответить приглушённым, приятным для слуха стуком, на который никто не отозвался.

— Ну, вот, никого нет, — Люси гостеприимно распахнула перед Нацу дверь, будто приглашала его не в святая святых сильной половины школы, куда ей априори был воспрещён вход, а в свою комнату. Так же спокойно села на лавку и сказала: — Раздевайся.

— Зачем? — испуганно отшатнулся от неё Нацу.

— Чтобы зашить дырку. Но если ты предпочитаешь ходить так…

Люси демонстративно убрала обратно в сумку выуженные оттуда иголку с ниткой. Нацу решил не вредничать.

— Отвернись, — снова краснея, буркнул он.

Шуршание одежды почти сразу сменилось шлёпаньем босых ног по полу — иногда побег лучшее средство от всех проблем. Люси, полюбовавшись на в спешке брошенные Нацу вещи, негромко хихикнула.

— Что опять? — недовольно донеслось из-за шкафчика.

— Такое ощущение, что здесь был человек-невидимка: одежда есть, а больше никого не видно.