Офсайд

– Он был в тот момент рядом с тобой, не так ли?

– Да.

– Так я и думала.

Я вновь перевел на нее взгляд и некоторое время просто смотрел на ее лицо, пытаясь понять, как мог быть таким дураком. В тот момент это казалось наилучшей идеей, но теперь я был уже не так в этом уверен.

– Прости, – в очередной раз повторил я, а затем зевнул.

– И ты меня, – ответила она. – Думаю, тебе нужно отдохнуть.

Я мог лишь кивнуть и повернул голову, чтобы устроиться на подушке, но та по-прежнему была охренительно неудобной.

– Ненавижу эту подушку, – проворчал я, Николь хихикнула.

– Не думаю, что больницы тратят много лишних денег на белье, – ответила она.

Я хотел что-то ответить. Хотел сказать, что несмотря на все дерьмо, через которое нам предстоит пройти, для нас это будет новым началом.

Но вместо этого заснул.

***

– Хочу, чтобы меня могла навещать Николь Скай, – сказал я доктору Винчестеру, когда он проверял подсоединенные ко мне различные трубки.

– Хм, – ответил он. – Слышал, что вчера она была тут.

– Хочу, чтобы она могла приходить, не вляпываясь при этом в дерьмо, – сказал ему. – Мне восемнадцать – я же могу говорить, кому разрешается меня навещать, верно?

– Теоретически, да, – сказал он, – хотя не думаю, что твой папа согласится.

– Мне плевать, – надеюсь, что я звучал более уверенным в себе, чем чувствовал.

– Посмотрим, что смогу сделать, – сказал он с улыбкой.

Папа не согласился.

– Эта сучка в первую очередь виновата в том, что ты тут! – сказал он после того, как всех выпроводил. – Она сюда больше не придет!

– Я хочу, чтобы приходила, – повторил я, не глядя на него, а продолжая смотреть на свои руки, лежащие на животе.

– Она лишь помешает твоему восстановлению. Мне не нужно, чтобы она тебя отвлекала!

– Она не отвлекает, – парировал я.

Мы препирались до тех пор, пока он не взбесился, а я, наконец, просто перестал отвечать. На самом деле я не думал, что он зайдет так далеко, чтобы сделать что-нибудь в больнице, где я был под таким тщательным наблюдением, но вместе с тем мне не хотелось рисковать. Я не мог особо двигаться. Даже несмотря на то, что мои руки и кисти немного окрепли, когда мой папа был в комнате, меня не покидало чувство, что я в ловушке. Доктор продолжал говорить, что у меня положительные сдвиги, но сегодня мне впервые дали твердую пищу – если желе и фруктовое мороженное можно расценить таковыми. Не быть в состоянии встать с чертовой кровати, чтобы пописать, раздражало.

После того как папа в гневе ушел, в палату зашел доктор Винчестер в сопровождении женщины, которую я раньше не видел. Он сказал, что ее зовут Даниэль Ричмонд, и она, как оказалось, была моим физиотерапевтом.

В течение часа она поднимала и опускала мои ноги, сказав, что делала это все время, пока я валялся в коме. Хотя я и чувствовал свои ноги, за исключением области вокруг шрама на правом бедре, совершенно не мог контролировать движения.

Это меня бесило.

– Это отстойно! – я чуть не рычал на нее. – Я даже ничего не делаю!

– Просто думай, как бы ты двигал ногой, параллельно с тем, что я делаю, – сказала она. – Сконцентрируйся на том, как бы твой мозг контролировал мышцы. Позволить твоему мозгу заново этому научиться наравне с мышцами – это первый шаг.

– Первый шаг, – фыркнул я. – Здорово.

– Просто такое выражение, – сказала она с улыбкой. – Хорошо, что до происшествия у тебя было много мышечного тонуса. Благодаря этому твое восстановление будет более успешным.

Более успешным. Будто когда-нибудь я смогу снова передвигать ногами без посторонней помощи.

Она сменила ногу и начала производить круговые движения моей лодыжкой. Я впервые увидел свои ноги после пробуждения, и они показались мне худосочными.

Должно быть я заснул до ее ухода, потому что следующее, что осознал – я был окружен запахом Николь.

– Можете придержать с другой стороны? – услышал я ее шепот рядом с моим лицом. Открыл глаза и сначала увидел медсестру, которая одной рукой тянула мою подушку, в то время как другая придерживала меня сзади. Николь была по другую сторону, немного приподнимая мою голову, в то время как сама подкладывала под нее другую подушку.

– Румпель?

– Ой, малыш, – все еще шепотом сказала она. – Я не хотела тебя разбудить.

– Все в порядке, – невнятно промямлил я, будучи в полудреме. – Ты хорошо пахнешь.

Она хихикнула и опустила мою голову на мягкую, прохладную подушку, которая пахла как она.

– Сначала я думала постирать наволочку, – сказала она, – но решила, что так тебе больше понравится.

Я улыбнулся и снова закрыл глаза, пока моя голова глубже утопала в подушке пахнущей моей Николь. Я по-прежнему не мог перевернуться на бок, но в любом случае это было чертовски хорошо. Ее рука играла с моими волосами, и я погрузился в сон.

Шекспир сказал: «Вся его душа в его платье»¹⁰⁹. Как бы там ни было, но я подумал, что, возможно, душа Николь была в ее подушке.

Теперь я мог по-настоящему отдохнуть.

Глава двадцать седьмая КОНТРАТАКА