Офсайд

– Что ж, человек который проявил максимальный интерес вообще-то из этих мест, – сказал он. – Ее зовут Кэтрин, у нее галерея в Чикаго, но есть еще одна в Портленде. Она о тебе слышала.

– Как она могла обо мне узнать?

– В прошлом году о тебе было много статей.

– А, ну да... наверное.

Местная футбольная звезда спасает девушку, при этом лишившись возможности ходить.

Об этом трубили повсюду.

– Когда она собрала все воедино и выяснила, что ты, эм, мой сын... – он затих.

Мне удалось выбраться в Чикаго и навестить его лишь месяц назад, и у него почти случился нервный срыв на тему того, как меня представлять людям. После того как я сказал, что он может говорить, как есть – что он мой отец, но я рос с мамой и отчимом – Гарднер чуть в обморок не упал, даже начал плакать, чем немного вывел меня из себя. Стоило мне выяснить, что это были «слезы счастья», как я успокоился, хотя по-прежнему считал это странным. Он провел меня по всему кампусу с моей привычной скоростью улитки и всем представлял меня, как своего сына.

– До сих пор странно говорить людям об этом, – сказал он. – Мне нравится это говорить, но все же странное чувство.

– Знаю.

Некоторое время мы молча занимались своими делами, я пристроился у гардероба и развешивал свои вещи, а Гарднер раскладывал на туалетном столике мои подручные средства для рисования.

– Вот дерьмо! – вдруг воскликнул он. – Я кое-что забыл!

Он метнулся из дома и вернулся спустя минуту с коробкой для снастей, при виде которой у Грега округлились глаза.

– Ты хочешь порыбачить? – спросил он.

– Эм...нет... – Гарднер положил коробку для снастей на мою кровать и открыл ее. Внутри было полно карандашей, мелков, кистей и акриловых красок.

– Это тебе. Я предпочитаю держать все для рисования в коробке для снастей – так все легче организовать. С тех пор как ты сказал, что попробуешь писать картины у меня в номере отеля лежат для тебя несколько холстов и мольберт.

– Нифига себе, – присвистнул я, глядя на все это. – Спасибо! Может, благодаря этому я не сведу с ума Грега, когда Николь вновь вернется в школу.

– Нет, сведешь, – ответил Грег. – Ты вечно сводишь меня с ума. Просто в следующий раз, когда у вас с Николь будет в ванной один из ваших очередных «моментов» ты меня как-нибудь предупреди, черт побери!

– Пап! – взвилась Николь из кухни. – Ты же поклялся, что никогда больше не будешь упоминать это!

Щеколда на двери в мою ванную в реабилитационном центре испортилась. Грег решил, что мы в тренажерном зале или еще где-то и... эм... и напоролся на нас с Николь в душе. Как раз в тот момент как он открыл дверь, чтобы сходить по нужде, Николь выкрикивала что-то колоритное.

Он усмехнулся и прикрыл ладонью глаза.

– Прости, но думаю у меня травма на всю жизнь.

– Не заливай, – проворчала Николь в ответ. – Ужин в десять!

– Эм... что ж... – пробубнил Гарднер, покраснев, и постарался сменить тему. – Эм... в общем... я говорил с Кэтрин и ей бы хотелось увидеть другие твои работы. Мне кажется, она подумывает о том, чтобы продемонстрировать их в своей галерее. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю – ни за что на гребаном свете, – ответил я.

– Томас...

– Не начинай, – огрызнулся я. – Я тебе уже говорил... это просто хобби.

Гарднер присел на край моей постели и уставился на меня. Когда он так делал, мне по-прежнему казалось это стремным – уж слишком это было похоже на смотрение в зеркало.

– Не обязательно, чтобы это было хобби, – произнес он... в очередной раз. – У тебя есть огромный талант. Хотелось бы думать, что от меня, но ты гораздо лучше меня, несмотря на мое звание доктора искусств и того факта, что ты по сути не проходил никакой элементарной подготовки.

– Я не собираюсь переезжать в Чикаго, – сказал ему, так как знал, что к этому идет... в очередной раз.

– Здесь Николь. Здесь Грег. Выпустившись, она вряд ли сможет заниматься морской биологией в Чикаго.

Гарднер вздохнул и провел рукой по своим волосам. Я мысленно остановил собственную руку от аналогичного жеста.

– Что если... что если и ты пойдешь в школу здесь? – спросил он.

– Куда? На искусство?

– Да.

Я нахмурился. Никогда особо не задумывался об этом.

– У меня предложение, – сказал Гарднер.

– Что ты предлагаешь? – спросил я.

– Нет-нет, – исправился он, – я не это имею в виду. Я хотел сказать, что получил предложение – приехать сюда и преподавать в общественном колледже. Таким образом у тебя появится бесплатный педагог в моем лице и вместе с тем, ты будешь рядом с Николь.

– Ты спятил? Ты мне ничего об этом не говорил.

– Я не хотел ничего говорить до получения реального предложения, – пожал он плечами. – А оно поступило на прошлой неделе.

– Ты собираешься бросить Чикагский Институт Искусств ради преподавания в общественном колледже? Серьезно?

– Да, думаю, что мог бы.

– Гарднер, это безумие.

– Почему?

– У тебя уже есть прекрасная должность в замечательном учебном заведении. Зачем тебе понижение? Это нелогично!

На минуту он опустил глаза на лежащие на коленях руки и снова пожал плечами.