Огарок во тьме. Моя жизнь в науке

На цветной вклейке я привожу полную родословную, которую Брайан составил для человеческих Y-хромосом. Я поместил наши с Джеймсом лица рядом с соответствующими предками – (африканским) Эшу и (западноевропейским) Ойшином, как назвал их Брайан Сайкс. Видно, что мы очень дальние родственники. Или вернее, строго говоря, видно лишь то, что между нами нет близкого родства по Y-хромосоме. Может быть, у нас есть более поздний общий предок по женской линии. Но из этого следует, что наша общая фамилия не несет в себе прямого генетического значения в том смысле, к которому обращался Дж. Б. С. Холдейн, говоря: “Я рожден с исторически отмеченной Y-хромосомой”, имея в виду древнюю фамилию. Это интересная мысль: аристократы и королевские семьи, которые могут проследить мужские линии в глубь веков, теперь располагают возможностью проверить легитимность каждого звена в цепочке наследования – стоит всего лишь взглянуть на Y-хромосомы предполагаемых родственников по мужской линии. Будут ли давно потерянные дальние родственники требовать в судах ДНК-экспертизы претендентов на троны или титулы?

Вернемся к моей самонадеянной лекции для создателей научного документального кино. В ней был краткий раздел под названием “Наука для поэзии или наука для пользы”. Пользу от науки не может отрицать никто: в связи с этим часто припоминают легенду о том, будто космическую программу США оправдало изобретение антипригарных сковородок, случившееся по ходу работы, – но я стремился, вслед за Карлом Саганом, отстоять “визионерский” или “поэтический” полюс, а не полюс антипригарных сковородок. Как я выразился ранее: “Сосредоточивать внимание на одной лишь пользе от науки – все равно что восхвалять музыку за то, как она тренирует правую руку скрипача”.

В одной из завершающих острот я нападал на распространенную среди работников телевидения мудрость о том, что “люди не любят смотреть на говорящие головы”. Я не располагал доказательствами в поддержку своей критики. Но я помню, каким успехом пользовалась передача Джона Фримена “Лицом к лицу” на телеканале Би-би-си: там не видно было даже лица интервьюера, лишь его затылок и плечо. Все внимание было сосредоточено на лице – и, конечно, на словах – интервьюируемого. Эта передача стала легендарной. Среди гостей были Бертран Рассел, Эдит Ситуэлл, Эдлай Стивенсон, К. Г. Юнг, Тони Хэнкок, Генри Мур, Ивлин Во, Отто Клемперер, Огастес Джон, Симона Синьоре и Джомо Кениата. Эту передачу недавно возродили, и для новой версии у меня брала интервью остроумная и бойкая на язык социолог Лори Тейлор. В меньших масштабах хороший прием получили и мои видео “взаимных консультаций” (см. стр. 299–307), а в них фигурируют исключительно говорящие головы.

Почти за десять лет до манчестерской конференции мне повезло принять участие в проекте, который задействовал формат “говорящих голов” с максимальной эффективностью. Весной 1997 года ко мне обратился Грэм Мэсси, некогда глава ВВС Science и прошлый продюсер “Горизонта”. Вдохновившись знаменитым интервью его друга Кристофера Сайкса с великим физиком Ричардом Фейнманом, Мэсси придумал превосходную программу. Он захотел создать видеоархив с подробными рассказами выдающихся ученых о своей работе. По формату каждого ученого должен был интервьюировать младший коллега из той же сферы, который достаточно хорошо в ней разбирался, чтобы разговорить собеседника. Задумка была не в том, чтобы немедленно транслировать эти записи по телевидению, а в том, чтобы зафиксировать что-то для будущего – что, возможно, проживет еще долго и будет интересно историкам науки через много поколений. Я был очарован этой идеей, и для меня было невероятной честью получить приглашение взять интервью у Джона Мэйнарда Смита.

Интервью растянулось на два дня, оно проходило дома у Джона в городе Льюис в Сассексе. Джон и Шейла, его жена, пригласили меня переночевать у них, и мы все вместе – и Грэм, и съемочная группа – оба дня обедали в местном пабе. Два дня разговоров были разделены на сто две истории, каждая по несколько минут[85]. У каждой истории есть свое название, их можно смотреть по отдельности, но они складываются в осмысленный ряд, и если смотреть их последовательно, складывается удивительная и увлекательная картина научной жизни великого человека. Там есть автобиографические рассказы о его детстве и юности, учебе в Итоне, работе во время войны: он был инженером и проектировал самолеты, – о марксистской политике в Кембридже и о возвращении в университет после войны, когда уже взрослым он отправился изучать биологию.