Огигия (СИ)

Невысказанным осталось то, что мистеру Скотту, в общем-то, было не привыкать к периодическим ночным исчезновениям Элеонор Гатри – по меньшей мере половина Нассау знала, что дочь губернатора еще совсем недавно крутила роман с Чарльзом Вейном. Флинт понятия не имел, что стало причиной их разрыва, но его это и не интересовало.

– Вы же видели мою лодку? Там лежит сухое платье, я была бы не против переодеться. Пойдемте вместе, раз уж вы здесь, – Элеонор пошла по камням, придерживая подол сорочки.

– Я видел лодку, вы не так уж надежно ее запрятали, – насмешливо бросил ей вслед Флинт и, чуть постояв на месте, догнал ее и пошел рядом.

Камни были скользкими, а Элеонор путалась в тяжелых складках намокшей ткани, поэтому Флинту пришлось оказать ей поддержку. Одной рукой он обхватил Элеонор за талию, а другой придержал за локоть. В ответ она чуть нахмурилась, стрельнула взглядом исподлобья, но отстраняться не стала – только чуть выше подобрала платье, отчего Флинту стали видны не только ее тонкие лодыжки, но и колени. Когда они прошли львиную часть пути и в зарослях впереди замаячила шлюпка, кто-то из них – а может, оба сразу? – споткнулся. В считанные секунды Флинт сделался почти таким же мокрым, как и Элеонор. Смеясь и чертыхаясь, они в обнимку выбрались на песчаный берег.

– Вы не поделитесь со мной своим сухим платьем, мисс Гатри? – бросив взгляд на лодку, ухмыльнулся Флинт.

– Увы, все, что я могу – это из солидарности с вами остаться в своей мокрой сорочке. Будем сохнуть вместе, капитан, – Элеонор деловито выжимала волосы, пока Флинт стаскивал с себя рубашку. – Знаете… а ведь мы с вами сейчас смотримся несколько двусмысленно. Если бы кто увидел…

Флинт поймал себя на мысли, что ему неожиданно нравится эта… двусмысленность. Выкручивая рубашку, он неотрывно следил за Элеонор, не в силах оторвать взгляд от изгибов тела, проступающих через тонкий батист. Ему снова почудилось, что он – Одиссей, только теперь рядом стояла Калипсо, легкая и светлая, как божество, но вместе с тем осязаемая и соблазнительная, как полагается земной женщине.

– Вы так смотрите на меня… – оставив волосы в покое, Элеонор приблизилась к Флинту. – Вы что-то хотите мне сказать?

Флинт облизал враз пересохшие губы. Где-то в его лодке осталась фляга с водой и какая-то провизия – он мог бы принести их сюда, но ноги не слушались его. Он стоял перед Элеонор, и единственным его желанием было дотронуться до ее красивого и серьезного лица, до нежной изящной шеи, до груди, чью округлость подчеркивала прилипшая к коже сорочка, до…

– Вы верно заметили про двусмысленность, – наконец выговорил он, удивившись хрипотце в собственном голосе. – Но я не очень понял, смущает ли вас это.

Элеонор закусила губу, затем протянула руку и бережным жестом убрала прядь с его лба.

– Смущение – удел воспитанных английских леди, откуда этому чувству взяться у меня? – она пожала плечами. – Остается надеяться, что и вы – не джентльмен.

Флинт усмехнулся и, больше ни о чем не думая, притянул Элеонор к себе. Он с трудом отдавал себе отчет в происходящем: в голове было пусто, в ушах шумел тихий прибой, а губы горели от прикосновений к ее губам – мягким, теплым и соленым. Элеонор обвила руками его шею и прижалась к Флинту всем телом – сквозь мокрую ткань он ощутил упругость ее груди.

Она была слишком хороша. Настолько хороша, что Флинт ощущал себя, словно человек, проведший несколько лет в строгом воздержании – и это несмотря на то, что с Мирандой они до сих пор нередко делили постель. Но Миранда была ему в большей степени другом, а каждая встреча с Элеонор словно подбрасывала поленьев в невидимый костер, который прямо сейчас разгорался с устрашающей силой.

Флинт проник языком в горячий влажный рот – Элеонор застонала, прижалась к нему еще крепче, а затем неожиданно оттолкнула. Тяжело дыша, Флинт смотрел, как она судорожными рваными движениями стягивает с себя сорочку и откидывает ее куда-то в песок.

– Так лучше, правда? – почти шепотом спросила Элеонор.

Вместо ответа Флинт очертил пальцем линию ее ключицы, огладил ладонью мягкое полушарие груди, сжал отвердевший сосок. Элеонор всхлипнула и шумно втянула носом воздух, когда он наклонился и накрыл его своим ртом. Флинту и самому было сложно дышать: лаская языком то одну, то другую грудь, он ощущал, что его возбуждение становится все нестерпимее. А когда Элеонор зарылась пальцами в его волосы, развязывая узел, в который они были собраны, Флинт практически рухнул на колени и, глядя на нее снизу вверх, спросил:

– Вас по-прежнему ничего не смущает?

– Когда я увидела вас впервые… – Элеонор наклонила голову вбок, – то сразу поняла, что между нами может произойти что-то… неожиданное.