Огюст Бланки

— Мы объединились в общество для того, чтобы с наибольшим успехом бороться против тирании угнетателей нашей страны, политика которых состоит в том, чтобы держать народ в невежестве и разобщении, а наша политика, следовательно, должна стремиться распространять просвещение и сплачивать в одно целое силы народа… Каждому члену поручается распространять всеми возможными средствами республиканские учения, одним словом, вести активную неутомимую пропаганду…

Позднее, когда пробьет час, мы возьмемся за оружие, чтобы свергнуть правительство, которое является вредителем отечества. Будешь ли ты с нами в тот день? Подумай хорошенько, это опасное предприятие: наши враги могущественны. У них — армия, богатство, поддержка иностранных королей; они царствуют при помощи террора. Мы же, бедные пролетарии, обладаем лишь нашим мужеством и справедливым правом. Чувствуешь ли ты в себе силы не бояться опасности?

Решил ли ты умереть с оружием в руках за дело человечества, когда будет дан сигнал к борьбе?

После того как вступающий дает положительные ответы на все поставленные ему вопросы, он произносит такую клятву:

— Я клянусь не раскрывать никому, даже ближайшим родственникам, то, что будет сказано или сделано в нашей среде; я клянусь повиноваться законам ассоциации, клянусь ненавидеть предателей, проникших в наши ряды, и мстить им, клянусь любить моих братьев, помогать им и пожертвовать моей свободой и моей жизнью для торжества нашего святого дела.

Вступление в «Общество семей» уже само по себе было актом самоотречения. Главная обязанность каждого его члена состояла в беспрекословном повиновении, в соблюдении строгой, чисто военной дисциплины. В этом отношении общество имело мало общего с традиционными политическими партиями; его члены не могли выражать свое мнение; всякое демократическое обсуждение, а тем более коллективные решения важнейших вопросов исключались. Доведенная до предела секретность и слепое повиновение были спецификой «Общества семей». В моменты острой борьбы с монархией такая крайняя централизация и полное отсутствие внутренней демократии давали ему преимущества. Это могло оказаться очень эффективным в случае вооруженного выступления. Но эти же качества обусловливали и слабость общества, его крайнюю уязвимость. Провал руководства означал немедленный распад всей организации. Самые пагубные последствия имели бы, естественно, и разногласия в этом руководстве. Такая жесткая структура и организация годились лишь для кратковременного существования и для борьбы за близкую, четко определенную цель.

Тем не менее «Общество семей», возникнув летом 1834 года, существовало более года, оставаясь неизвестным для властей, а число его участников росло. Правда, его численность оказалась меньше численности «Общества прав человека». Ведь строгая конспирация требовала особой осторожности при приеме новых членов. К тому же в отличие от движения карбонариев оно распространяло свою сеть не на всю Францию, а только на Париж. Однако, несмотря на жесткие правила приема и суровые обязательства, которые брал на себя каждый вступающий, общество вовлекло в свои ряды более 1200 человек.

Все держалось на временном согласии главных руководителей общества, оказавшихся очень разными людьми. Среди них — студент-медик Эжен Ламьесан, который раньше возглавлял секцию в «Обществе прав человека», рабочий-печатник Мартин Бернар, также начавший свою политическую деятельность в «Обществе прав человека». Это был пылкий поклонник якобинцев 1793 года, а раньше он увлекался идеями Сен-Симона и Фурье.

Гораздо большую роль наряду с Бланки играл Арман Барбес. Даже внешне они резко отличались друг от друга. Маленький, тщедушный, суровый Бланки и огромный, пышущий здоровьем, силой, темпераментный Барбес не дополняли, а противостояли друг другу во многом. Барбес был креолом, родившимся на Гваделупе на пять лет позже Бланки. Затем он жил на юге Франции, где владел богатым поместьем, унаследованным от отца. В отличие от Бланки он не был поклонником социальной республики. Он увлекался идеями Великой французской революции, верил в бога, считал необходимым сохранение в будущем частной собственности. Барбес с его романтической, экспансивной натурой казался антиподом сдержанного, замкнутого Бланки. Если один всегда молчал, то другой говорил беспрерывно, говорил громко, восторженно или яростно, но всегда наивно и поверхностно. И все же Барбес привлекал Бланки своей страстью к действию. А это было, по его мнению, главной задачей «Общества семей». Не случайно одним из условий приема, разработанных Бланки, служило обязательство доставить и передать в его фонд максимально большее количество пороха. Каждый должен был также иметь личный запас не менее двух фунтов. На опыте революционных сражений в июле 1830 года Бланки убедился, сколь опасно для восставших отсутствие боеприпасов в критический момент. Поэтому необходимо создать достаточный запас. Поскольку приобрести готовый порох не удалось, решили наладить его производство.