Огюст Бланки

Но вот 10 декабря состоялись выборы и дали ошеломляющий, печальный для Бланки результат. Наполеон получил 5 миллионов 453 тысячи, то есть почти в три раза больше голосов, чем все остальные кандидаты, вместе взятые. Кавеньяк собрал 1 миллион 448 тысяч, Ледрю-Роллен — 370 тысяч, Распай — 37 тысяч, а Ламартин — всего 17 тысяч.

Франция мелкой буржуазии хотела иметь хозяина. Она его и получила. Авантюрист, жалкий спекулянт славой своего дяди одним махом сгреб голоса всех, кого обидела буржуазная республика, от монархистов до рабочих. Больше всего ему помог «Жак-простак», французский крестьянин, возненавидевший республику, которая увеличила налоги в полтора раза. Это было восстание невежественной, отсталой, верившей лишь своим попам французской деревни. 10 декабря наступил час расплаты для буржуазных республиканцев, как «трехцветных», марки «Насьональ», так и для «якобинцев» из «Реформ», которые, будучи у власти, занимались исключительно борьбой против защитников республики: сначала против рабочих, а потом против мелкой буржуазии. А Луи-Наполеон, дав присягу на верность конституции («Как честный человек», — сказал он), сразу начал готовить государственный переворот. Наступает агония Второй республики, открывается одна из самых жалких страниц французской истории.

Для Бланки это суровый, жестокий урок. Он не верит больше в ценность всеобщего избирательного права. Более того, он считает его опасным. Для перехода к социализму необходима революционная диктатура, без которой нельзя сохранить власть. Отсюда начинается расхождение бланкизма и демократии как в мыслях Бланки, так и в практике его сторонников и последователей...

Для таких размышлений Бланки имел достаточно времени: в Венсеннском замке он провел девять месяцев. Революция уже практически задушена, но для Бланки она завершается на суде весной 1849 года. Власти сочли, что настал момент покончить с группой революционных вожаков, особенно с Бланки, упрятав их надолго в тюрьму. Судебный процесс оказался частью широкого наступления на все левые силы, развернутого для подготовки государственного переворота Луи Бонапарта. В Париже было неспокойно; республиканцы, хотя и с запозданием, объединяются в борьбе против угрозы новой, бонапартистской, монархии. Поэтому власти решили устроить суд подальше от Парижа, в Бурже.

В ночь на четвертое марта Орлеанский вокзал окружают два армейских батальона, несколько сотен жандармов. Под охраной крупного отряда кавалерии на вокзал с грохотом вкатывается несколько тюремных карет с решетками на окнах. Их втаскивают на открытые платформы специального поезда, везущего тринадцать узников и несколько сотен охранников в Бурже. На другой день в полдень они уже здесь, где их помещают в старинном здании XV века, в котором устроили тюрьму и где будет заседать Верховный суд. Поражает тщательная предусмотрительность во всем, что касается охраны заключенных и суда, и при этом полнейшее пренебрежение законностью. Верховный суд учрежден спустя полгода после совершения мнимого преступления — заговора с целью развязывания гражданской войны и государственного переворота. Старинный принцип права, по которому закон не имеет обратной силы, цинично отброшен. Но главное отличие нового процесса, где Бланки снова фигурирует как главный обвиняемый, в другом. Если в мае 1839 года под руководством Бланки революционеры открыто выступали с оружием в руках против власти, то теперь им вменяют в вину события 15 мая, которые были провокацией и где Бланки непосредственно не играл руководящей роли. Новый суд стал невероятным юридическим маскарадом, что, впрочем, соответствовало смыслу и духу подготовлявшегося тогда преступного государственного переворота.