Оглашенные

Вот и вокзал. А сбоку как раз то самое кафе, в котором я пил с Витамином. Кафе-то и напомнило мне, что я по уши в грехах. Неприятно кольнуло под сердцем. И стало почему-то неловко перед Михаилом, хотя он-то о том, как меня «разули», ничего не знает. Но сказано же в Вечной Книге: все тайное рано или поздно станет явным. И что я тогда на это отвечу, когда станут явными мои тайные дела – фарисеи из Московской Патриархии закрывают мне Небо… Смешно. И горько. Очень горько…

На вокзале нас ждут люди отца Леонида (те самые, что участвовали в молитвенном пикете возле театра). И еще человек восемь – прихожане кафедрального собора. Стоим у центрального входа в вокзал. Из здания вокзала стремительно выходит Олег с огромной дорожной сумкой на плече. Увернувшись от кинувшихся к нему таксистов, Олег устремляется к нам. Вид у него бодрый и немного встревоженный.

– Полный вокзал чекистов, – говорит Олег и делает страшные круглые глаза – увы, нас всех пасут!

– Нам-то что, – сонно говорит Людмила. – Чекисты делают свое дело, мы свое.

– Нет, Людмила, не скажи – возражает Андрей и недоверчиво смотрит в сторону таксистов, словно те тоже переодетые чекисты. – Товарищи из СБУ просто так здесь торчать не будут. Наверняка у них четкая команда: брать на карандаш всех, кто едет на крестный ход.

– Не имеют права! – взвивается София, – у человека билет, мало ли куда он едет. Сейчас не советское время, не надо…

– Конечно, не имеют права, – иронично перебивает Софию Андрей, – но, знаете ли, как-то не хочется на карандаш к ним попадать. Потом начнут на всякие там собеседования вызывать. А насчет несоветского времени, дорогие сестры, да в наши демократические времена есть тысячи, тысячи способов испортить человеку жизнь. Тысячи, понимаете!

– Например, самый простой способ: подбросить наркотики и посадить по уголовке, – говорит Олег.

– Или отравить, – дополняю я Олега. Почему – «отравить», и сам не знаю. Видимо, вспомнилось, как меня здесь, возле вокзала, дама «коньячком» чуть не отравила.

– Лишить недвижимости, свести с ума психотропной наркотой, – продолжает брат Родион и улыбается блаженно.

Родион личность уникальная: вроде бы прихожанин отца Леонида, а вроде бы и нет. Вольный он человек, Родион. Вольный как ветер. Бывший кришнаит.