Оглашенные

Мол, рядовые члены компартии честно платят взносы, порой из своих последних сбережений. Честно ходят на митинги, на которых клеймится антинародная власть. А в это время их вожди, отнюдь не бедствуя, голосуют в Верховной Раде за антинародные законы этой самой антинародной власти. В итоге получается этакий гигантский свисток паровоза в масштабе всей страны. Люди ходят на бесконечные митинги, как на рок-концерты, спускают там «протестный пар», а паровоз по имени Украина и дальше продолжает себе спокойно двигаться в пропасть…

Выступили еще несколько человек с незапоминающимися речами. Наконец к трибуне пробрался Михаил. Представившись главным редактором журнала «Новороссийский Вестник», он произнес короткую, но эмоциональную речь на тему, доселе здесь не звучавшую (почему она и запомнилась).

Тему можно обозначить так: Церковь вне политики. То есть, как я понял из выступления, этот тезис постоянно вдалбливается в головы верующих, в итоге уже само слово «политика» стало чем-то ругательным. Прикрываясь заклинанием (Церковь вне политики), либералы и связанные с либералами церковные бюрократы вдалбливают в головы верующих, что отстаивание своих интересов есть признак гордыни, непослушания и так далее.

– …Но что значит, Церковь вне политики?! – вопросил делегатов съезда Михаил. – Тело Христовой Церкви, действительно, вне политики, как и вне стихий мира сего. Но сама земная Церковь может ли быть вне общественного служения, вне той же политики?

– И если Церковь вне политики, то куда тогда девать святого Александра Невского, Иосифа Волоцкого, или совсем недавно прославленного Федора Ушакова. И стоит ли нам, шарахаясь от слова «политика», добровольно загонять себя в резервацию. Как того и хотят от нас наши враги. Ведь если мы не займемся политикой, то политика тогда сама займется нами.

Закончив, Михаил от волнения едва не свалил трибуну. Раздались аплодисменты и довольно громкие.

После Михаила выступала какая-то девушка, кажется, из славного города Одессы. Говорила что-то о Пушкине и Достоевском в контексте современной украинской политики. Наконец, долгожданный момент; тяжелый занавес падает, скрывая трибуну. Всех приглашают в ресторан… Собственно, рестораном и закончилась для нас киевская часть русской политики.

 Синедрион